– Наверно.
– Хорошо некоторым, у которых батя – профессор в универе. Хотел бы я пойти в старшую в Токио.
Тэсигавара язвил в своей обычной манере, но, как ни странно, сарказма в его голосе на этот раз не было, так что и неприятного чувства у меня тоже не возникло.
– У твоего бати небось полно связей, и тебе в любой универ путь открыт, да, Сакаки?
– Это не так работает, – тут же ответил я; однако его укол был не совсем мимо цели. Ведь…
Директор моей прежней средней школы К** учился в том же университете и входил в тот же исследовательский отдел, что и отец; они были не только семпаем-кохаем[18], но и близкими друзьями. Поэтому, когда мне пришлось переводиться, они специально договорились насчет моего возвращения в Токио на будущий год. Несмотря на то, что я целый год проучусь в обычной школе, сдавать вступительный экзамен в старшую школу К** я буду как будто бы из средней школы К**. По крайней мере мне так сказали.
Я абсолютно не собирался кому-либо это рассказывать. Потому что если другие узнают, им это совершенно не покажется забавным, к гадалке не ходи…
20 мая, среда, после школы.
По окончании шестого урока мы вместе вышли из класса и направились по коридору. Снаружи шел дождь – он весь день шел.
– А кстати. Как у вас проходят школьные выезды? – спросил я.
Тэсигавара нахмурил брови.
– Ты серьезно? Мы в том году ездили. В Токио. Я тогда впервые в жизни поднялся на Токийскую башню, прикинь. И на Одайбу ездили. Сакаки, а ты когда-нибудь поднимался на Токийскую башню?
Я не поднимался, но…
– В том году? А разве школьные выезды не в третьем классе проводят?
– В Северном Ёми – во втором классе, осенью. Но я слышал, раньше их проводили в третьем классе, в мае.
–
– Мм… угу. Скажи, Кадзами.
– Да. Я тоже слышал.
Почему-то мне показалось, что они как-то неохотно говорят на эту тему. Сделав вид, что ничего не заметил, я спросил:
– А почему их перенесли на второй год?