– Все, что мне оставалось, – принять такое объяснение. И, конечно, говорить об этом с кем-либо я никак не могла. Даже Мисаки я это до конца не объяснила. Просто не смогла. И однажды я решила просто держать глаз под повязкой, особенно в присутствии других людей.
– …Ясно.
Хоть я и деревянно кивнул на ее слова, рациональный кусочек моего сознания не переставал думать о них. Насколько серьезно можно воспринимать эту историю?
Не подавая виду, что сомневаюсь, я с серьезным лицом спросил:
– А привидения? Ты их видела когда-нибудь? Духи умерших или еще что-нибудь?
– Нет… никогда, – с таким же серьезным видом ответила Мей. – В смысле, я вообще понятия не имею, существуют ли они в таком виде, как все про них говорят, и обитают ли они во всех тех местах, где считается, что они обитают. Сдается мне, их просто нет.
– А паранормальные фотки?
Естественно, этот вопрос я задал с умыслом.
– И их тоже, – ответила Мей, сидя неподвижно. – Фотографии, которые показывают по телевизору и в журналах, – это всё подделки. Но именно поэтому… – выражение лица Мей вдруг стало жестче, – именно поэтому я хотела посмотреть на ту фотографию, которую сделали двадцать шесть лет назад. Я хотела взглянуть на
– Конечно. И когда ты ее рассмотрела…
Позавчера, когда она пришла ко мне домой и стала изучать мамины фотки, она сняла повязку с глаза. И…
«А цвет?»
Да, этот вопрос она задала. И дальше –
«Цвет тебе не кажется странным?»
– Что ты увидела? – спросил я. – «Цвет смерти» у того ученика на фотке, Мисаки Ёмиямы?
– Да, – тут же ответила она. – Я впервые в жизни ощутила такой
Не отрывая глаза от губ Мей, оборвавшей фразу на середине, я с запозданием вспомнил:
«Я знаю, что я сама не "мертвая"».
Эти слова она произнесла, когда я пришел к ней домой и мы долго разговаривали в гостиной на третьем этаже.
Я тогда уцепился за них и сказал: «Значит, в том, что ты сама не "мертвая", ты уверена, да?»; она начала было что-то объяснять – «Понимаешь…» – и тут же замолчала.