Я открыл верхние полки и убедился, что тела разные, а вот проблема одна: отсутствие внутренних органов и кожи на животе.
Я захлопнул дверцы. Увиденного было достаточно.
— Что сказали копы о пропавших телах?
Генри Сик все так же вжимался в стену.
— Детектив приехал, — проблеял он, — составил рапорт и уехал.
— Он оставил визитку?
Сик начал копаться в кошельке и выудил оттуда карточку. Но не подал ее мне, просто зачитал имя:
— Натан Хендрикс.
Я рассмеялся. Хендрикса я знал. Это был классический «плохой полицейский», всегда готовый получить «на лапу», пьяница, и, по слухам, в последнее время он связался еще и с наркотиками. Не будь Хендрикс таким засранцем, он мог бы стать моим лучшим другом.
Но главное то, что Хендрикс меня не выдаст, зная о моих неладах с лос–анджелесской полицией. Я не был уверен, что это дело в моей компетенции, так что вполне мог перекинуть его копу. Несколько растерзанных трупов — это, конечно, странно, но не все странности по моему профилю.
Я связался с полицейским участком и попросил дежурного соединить меня с Хендриксом. Дежурный спросил, как меня представить. Я назвался Аль Капоне, но этот мешок с ушами даже не дернулся, только попросил подождать, пока он переведет звонок.
Сик не двигался с места. За ним на стене висел громадный плакат, из тех, с помощью которых студентам объясняют расположение внутренних органов.
Он заметил, что я смотрю в его сторону, и попытался наладить визуальный контакт, но отвлекся на что–то за моей спиной. Я обернулся и понял, что он смотрит на монитор с камеры наблюдения.
На экране было трое: чернокожая женщина и такие же чернокожие девушка и парень.
Я покосился на Генри. Он занервничал еще сильнее, на лбу под линией волос проступили капли пота.
Не нужно было быть детективом, чтобы догадаться: пришла семья первого из изувеченных трупов. Реакция Генри это подтверждала.
— О Боже! — Он наконец отлип от стенки. — Мне лучше подняться.
Я помахал ему телефоном.
— Я подожду здесь.
Сик медлил. Ему явно не хотелось оставлять меня наедине с его игрушками, но я не двигался с места, семья ждала, так что пришлось ему вздохнуть и оставить меня опираться на стол со старушкой.