— Дай подержать! Это я первый его увидел!
— Нет. Я его…
— Черт, Дэннис, ты всегда все получаешь первым, и…
Тим заставил себя отвлечься от воспоминаний о том жутком дне и снова посмотрел на верхнюю койку.
Впервые в жизни он чувствовал себя одиноким. Невидимая эластичная нить, всегда соединявшая их с Дэннисом, порвалась, как спасательный трос, и теперь шлюпка Тима дрейфовала по жизни сама.
Он открыл верхний ящик стола и вытащил свой альбом. Там были фотографии его и мамы, его и Дэнниса, за несколько лет до смерти. Он коснулся фотографии Дэнниса и попытался улыбнуться, но тяжесть на сердце не отпускала.
Слезы потекли по щекам. Он высморкался, вытер лицо и щелкнул выключателем, а потом забрался обратно под одеяло. Мысли о Лизе не шли в голову. Он вспоминал только себя и Дэнниса, их дружбу. Полчаса спустя ему удалось заснуть.
— Привет, соня. Пора вставать.
— Дэннис?
— А кто ж еще?
— Ты вернулся!
— Я не смог уйти. И соскучился.
Тим встал у кровати и уставился на него.
— Сегодня суббота. Хочешь вечером в кино?
— Ага.
Тим оделся, и они спустились к завтраку. Дэннис, как всегда, бродил по кухне и гостиной, дожидаясь, когда Тим доест свои хлопья. Мама читала газету и пила черный кофе.
— Знаешь, тебе тоже пора попробовать. Мы достаточно взрослые, чтобы пить кофе, — сказал Дэннис.
Тим пожал плечами и беззвучно ответил:
— Мне не нравится запах.
— Зато Лизе понравится, что ты его пьешь. Будешь казаться старше.