— Хочешь знать, почему мой мешок такой большой и почему он так ярко сияет?
— Да, сэр.
Он опустился рядом со мной на колени, и мы вместе уставились на синеватый силуэт в призрачной листве.
— Моя работа самая тяжелая из всех… скажем так, похоронных. Я должен собирать недостающие кусочки разбитых призраков детей, которые умерли слишком рано. Рак, голод, насилие, равнодушие и жуткие, жуткие несчастные случаи, как вот этот. Все они остаются без каких–то своих частей. Иногда, как в случае с Кэти, кусочков больше, чем обычно, но чего–то не хватает у всех. И мне нужно искать эти части, а потом пытаться собрать этих детей заново, чтобы они не были забыты. Вот что такое на самом деле призраки, Томми, — наши забытые воспоминания, получившие вечную жизнь за пределами нашей памяти и наших сердец. Ты понимаешь?
— Кажется, да.
Он подтянул мешок ближе.
— Мой мешок так набит и так сильно сияет, Томми, потому что он полон разбитых призраков детей, которых я собрать не могу. Там есть даже призраки тех, кто умер сотни, а то и тысячи лет назад. И я никогда не смогу их собрать, потому что их забыли все, кроме меня. Хочешь знать, почему я не могу их починить?
Я почувствовал, что на глаза опять наворачиваются слезы, но я был готов и мне почти удалось не заплакать.
— Потому что люди, у которых вы просили… «клей», сказали вам «нет»?
— Именно так. А проснувшись на следующее утро, они забывали меня раньше, чем поднимались с кровати, я становился для них только сном. И все маленькие разбитые души детей в моем мешке оставались внутри навсегда. Они не могут даже понять, что они не одни. Все они заперты в своем одиночестве, в своей печали. Каждый помнит миг своей смерти до мелочей, до каждой жуткой секунды. Время от времени мне удается немного скрасить их одиночество. Я могу открыть мешок, вынуть кого–то и немного с ним поговорить, но этого мало. То, что они пережили в свои последние мгновения, остается с ними навечно после смерти. А это плохо, Томми. Это чертовски погано. И ты хочешь такого же для Кэти?
— Боже, нет. Я не хочу, чтобы она чувствовала себя одинокой и забытой. Я не хочу, чтобы она думала, что ее никто не любил.
— Тогда дай мне то, что мне нужно, — точнее, дай мне то, что нужно сюда положить.
— Я не понимаю. Простите, но я правда не понимаю.
Он смотрел мне в глаза и не моргал.
— Если бы ты мог, ты бы умер, чтобы вернуть ее? Любишь ли ты ее настолько, чтоб это сделать? Готов ли ты отдать свою жизнь, чтобы вернуть ее обратно в этот мир?
— Я не хочу умирать ! Пожалуйста!
— Большинство людей не хочет умирать, Томми. Я и не прошу тебя умереть. Я спрашиваю о другом. Если бы ты мог вернуть ее, отдав свою жизнь, ты это сделал бы?
— Я…
Он поднял палец, чтобы я замолчал.
— Прежде чем ты ответишь, ты должен кое–что узнать. Если ты скажешь «да», если ты отдашь мне это желание предложить свою жизнь в обмен на то, что Кэти вернется в мир, ты больше никогда не сможешь заключить такую сделку. Хочешь — верь, хочешь — нет, Томми, но шанс заключить такую сделку дается только один раз, и только раз это можно сделать, не убив себя. Если ты согласишься и отдашь мне то, что нужно, чтобы собрать Кэти, ты больше никогда не сможешь такого проделать. Через десять, двадцать, тридцать лет у тебя может появиться жена и свои собственные дети, они могут заболеть, могут оказаться на пороге смерти, а ты не сможешь использовать свою волшебную карту. Я прошу тебя не о мелочи.
ebooksa