Дворник ненавидел, когда болтались под ногами, вот и конфликт приключился, международный. Только при чём тут якуты…
Симпатичные соседи те якуты, рейтинговые, вечно в деревенском топе. Бабы Машино имение котировалось как второе. Третье место в списке занимала семейка самогонщиков, а дальше шла сплошная алкашня, голимая-преголимая.
Пока три бабушки трогали подагрическими пальцами картинки с фотками на столе, Максимка рядом ошивался.
— Погодите-погодите! — заорал вдруг он, хватая одну фотку. — Это же мой знакомый!
— И имя помнишь? — сурово спросила привратница.
— Ну… Имя сейчас не вспомню, но до боли знакомая рожа! Этого дядьку я в каком-то музее видел… Точно, в музее, в галерее Чюрлёниса! Нас как-то в Каунас возили, показать картины этого художника. Картины так себе, я их не очень помню, зато фотопортрет художника — атас, сильно впечатляет, хоть и не цветной. Нет, ну красивый же дядька, это же он, Чюрлёнис! Он и во сне ко мне приходил!
— И что говорил? — не меняя выражения лица, спросила мадам.
— Щас вспомню…
Пока Максимка думал, две остальные бабушки, тоже заинтересовались фоткой.
— Какой интересный мужчина!
— М-да… Кудрявый… Лоб высокий, глаз горит…
— Но подбородок слабоват, не волевой…
— Ну, ты даёшь, Маруся, накой художнику сильный подбородок? Он же человек искусства, из Прибалтики, чай, не гопник питерский…
— Да не художник это вовсе! — прервала их спор мадам.
— А кто?
— Потом скажу. Пускай малец сначала вспомнит, что говорил ему этот кудрявый… Тут детали важны!
Максимка закатил глаза, стал вспоминать:
— В общем, только голова его мне и приснилась… И рука… Одна! Голова вещала, а рука жесты выделывала…
— Ну?! Дальше! Дальше! — хором отреагировали старухи. — Чего рукой-то он выделывал, ась?
— Да ничего особенного, просто махнул ею, как бы в западную сторону, а голова сказала: «Вот, сделал перевод, на исландский…» Я ещё потом, проснувшись утром, в Интернет полез — узнать, существует ли исландский язык. Я же думал, что в Исландии все на английском шпрехают…
ebooksa