Подойдя к стогу, хромой есаул вытащил из него ящик, окованный медью, до половины наполненный оружием.
— Хорошая коллекция у твоего отца! — крикнул Пётр.
Он подскочил к ящику, взял два пистолета.
Фросенькин отец развеселился.
— Когда Репкины были скрягами? Дарю вам любой из этих двух, выбирайте, барин.
Фросенька нахмурилась.
— Не называй его барином!
— А как прикажешь называть твоего дружка?
— Не дружок он мне, а советчик! Я его стрельбе учу, а он за это обещал научить меня благородным манерам…
Старик махнул рукой.
— И то правда: нам он никакой не барин! Мы с тобою вольные казаки, а не крепостные…
Несмотря на контузию, Михаил Репкин обладал невероятной силой. Ухватившись за медные скобы, он легко поволок неподъёмный ящик по жёлто-зелёной траве — прямо к избе. Пётр разинул рот от удивления. Они с Фросенькой тащили эту тяжесть от избы к стогу целый час…
Раздумья молодого барина были прерваны всё тем же девичьим голоском.
— Вы ненавидите сусликов? Таких маленьких и беззащитных?! Что, если я вас за это застрелю?
Фросенька нацелила двуствольное ружьё прямо в лоб белобрысому насмешнику.
— Не застрелишь!
— Почему?
— Потому что ты меня любишь, ты без ума от меня…
— Тогда позвольте поцеловать вашу нежную ручку, барин… — кокетливо сказала Фросенька, явно напрашиваясь на большее. Зря, что ли, она, прямо с самого утра, насмотрелась трофейных французских журналов. Говорят, в Париже девственность уже не в моде.
В это время к казацкой избе, чуть раньше хозяина, подошёл гость. Одетый по-военному, но росточком совсем кроха. Однако с орденами!