— Выкладывайте же!
— Всенепременно выложу, — согласился капитан. — Но побожитесь, что ни кому не поведаете сей тайны!
Бузиновы перекрестились оба.
— Ей-Богу!..
— Ей-же-ей!..
Капитан, озирнувшись и перейдя на ещё более тихий шёпот, молвил заговорщическим тоном, хотя бескрайний луг был совершенно пуст:
— На этот раз Никита запил не от одиночества, а наоборот…
Лбы Бузиновых наморщились от напряжения, изрядно.
— Как это?
— Что значит «наоборот»?
Заступник всех убогих пояснил:
— Его мучают блудные помыслы относительно одной особы…
Бузиновым пришлось перекреститься снова.
— О какой особе речь?
— На кого вы намекаете?
Последний вопрос был от супруга. Он был полностью уверен в своей половине.
Чуток помедлив, капитан, опять же шёпотом, нагнал ещё большего туману.
— Это такая особа, о которой даже упоминать всуе… страшный грех! То, что вы сейчас услышите, может грозить большими неприятностями, и не одному лишь Никите, а и мне, и…
— И нам?
— Да, иногда ненароком такое услышишь, что лучше бы и вовсе глухим родился — спокойней бы жилось! Так вот… Речь идёт о матушке-игуменье…