Уговорили они, все втроём, Петра Сергеевича. Не сразу, конечно, уговорили, тут время потребовалось. Помогла им в этом Авдотья, зело помогла. Именно её и послушался, безоговорочно послушался бывший маменькин сынок.
— Поезжай, Петруша, ведь будешь ты здесь за родителями скучать, а я, чуть не такое слово тебе скажу, будешь меня ругать, мол, глупая я…
Пётр Сергеевич поначалу серчал:
— Что ты городишь! Я люблю тебя… знаешь как?!
— Знаю! Но и родная кровушка имеет свою силу… Будешь тосковать по ним, зло на мне вымещать, а если вдруг заболеют они или умрут — будешь грызть себя потом всю жизнь. И меня с ребёночком закусаешь…
Долго думал над этим вопросом будущий граф. И признал Авдотьину правоту. Любил он своих простофиль-родителей, и не просто любил, а питал к ним нежность. Ведь они даже крестьян никогда не пороли, хотя имели на это полное право…
А тут ещё такое обстоятельство возымело роль: графом становиться в деревне трудно, в городе куда как легче.
Да и свои скрытые колдовские способности испытать жуть как хотелось молодому барину. Зря, что ли, неожиданно узнал о них? Зря, что ли, мавка лесная с ним в игры играла?
Авдотья, она же болотница, сама эти свойства имела и в муже их распознала легко. Подтвердила все мавкины слова. Потом и своих добавила. Она и посоветовала защищаться от врагов в столице с помощью болотного чародейства.
Распознать-то распознала свойства мужа Авдотья, да крепко-накрепко наказала: пользоваться ими осторожно, без крайней необходимости не употреблять, иначе серьёзная болезнь постигнуть может.
И откуда только Дуня всё это знала? Ведь нашли её крестьяне на болотной кочке, отсюда и фамилия — Кочкина. Хорошие люди ей попались, да кочевниками оказались. Побыли в деревне, построили подкидышу избушку и уехали. А вырастила её соседка-бабка. Говорят, та бабка ей всё про неё и рассказала: и о болотном её происхождении, и о всех иных болотнянах, имеющих схожую судьбу, встречающих любовь свою не чаще, чем раз в тыщу лет…
В тыщу лет и ли не в тыщу, а не каждый раз и не из каждого болота телесный человек рождается. Много болотнян по свету бродит, это правда. Да ведь и болот много! Одно в этом году родит земную тварь, другое — в следующем…
Ищут-рыщут потом всю жизнь болотники, подбирая себе пару, из себе подобных. Редко кому везёт так, чтобы пара в соседнем селе жила. Некоторым надо ехать далеко. А кое-кто ещё и ухитряется осесть в столице!
Болотная столица вовсе не похожа на болото. Пойди-разбери, что в ней такого болотного. Если не знать, сколько лиственичных свай вбито под дворцами перед их постройкой, сам не догадаешься вовек.
Все, кто имели честь родиться в болотном городе — все они, как есть, болотняне. Но не признаются они в своём происхождении, засмеют, затюкают. Лучше уж не спрашивать их самих.
Выпытывать насчёт таких деталей следует у опытных людей, поживших не один год на болоте, украшенном дворцами. Те знают!
Капитану удалось убедить родителей Петра Сергеевича, что без него они в Санкт-Петербурге пропадут. А те, надавив на жалость, убедили сына, что побывать там хоть раз, хоть совсем не долго, надо.
После всеобщих уговоров решился Пётр Сергеевич на серьёзный шаг, дал согласие поехать с родителями в столицу. На непродолжительное время.
А тут и нотариус пожаловал — вместо капитана, бумаги на продажу имения оформлять. Пахло от того нотариуса то ли иностранной водкой, то ли лекарством. Противные остались от него воспоминания у всех, кто успел с ним пообщаться накоротке.
Пока тянулась эта процедура, Пётр Сергеевич решил наведаться к Фросеньке — попрощаться. И извиниться, что лично сам не смог её в столице пристроить. Авось не застрелит в отместку!
ebooksa