– Прости, – наконец сказал он.
– Не извиняйся. Кто знает, может, никакой жар-птицы и не существует.
– Ты в это не веришь.
– Нет, но, возможно, нам не суждено ее найти.
– В это ты тоже не веришь, – он вздохнул. – Вот тебе и хороший солдатик.
Я скривилась.
– Не стоило мне этого говорить.
– Однажды ты засунула гусиный помет мне в ботинки, Алина. Я могу справиться с плохим настроением, – Мал посмотрел на меня. – Мы знаем, какое бремя ты несешь на себе. Но ты не должна нести его одна.
Я покачала головой.
– Ты не понимаешь. Не можешь понять.
– Может, и нет. Но я видел подобное у солдат в своем полку. Ты накапливаешь всю свою злость и печаль. В конце концов они перельются через край. Или ты в них утонешь.
Он твердил мне об этом с тех пор, как мы прибыли в шахту, когда говорил, что другим нужно горевать вместе со мной. Я тоже в них нуждалась, хоть и не хотела этого признавать. Мне нельзя оставаться одной. И Мал был прав. Я действительно чувствовала, что тону, страх смыкался надо мной, как ледяное море.
– Все не так просто, – сказала я. – Я не такая, как они. Не такая, как все. – Замешкала, но потом добавила: – Кроме него.
– Ты совсем не похожа на Дарклинга.
– Похожа, даже если ты не хочешь этого видеть.
Мал поднял бровь.
– Потому что он могущественный, опасный и вечный? – грубо расхохотался. – Скажи-ка мне кое-что. Дарклинг простил бы когда-нибудь Женю? Или Толю с Тамарой? Или Зою? Или меня?
– Для нас все иначе, – ответила я. – Нам труднее доверять людям.
– У меня для тебя новость, Алина. Это трудно для всех.
– Ты не…