Крах и восход

Она снова взялась за трость, но я отскочила.

– Ладно, ладно! – взяла ее за руку и опустила на свое голое запястье. Когда она ощупала меня чуть ли не до локтя, я спросила: – Откуда Николай знает, что вы – мать Дарклинга?

– Он спросил меня об этом. Этот щенок наблюдательнее, чем все вы, глупцы. – Должно быть, она убедилась, что я не скрываю где-то третий усилитель, поскольку брезгливо оттолкнула мою руку.

– И вы просто ему рассказали?

Багра вздохнула.

– Это тайны моего сына, – устало произнесла женщина. – Скрывать их – уже не моя забота. – Затем отклонилась. – Значит, тебе снова не удалось его убить.

– Да.

– Не могу сказать, что мне жаль. В конечном итоге я слабее даже тебя, маленькая святая.

Я запнулась, но затем выпалила:

– Я использовала скверну.

Ее сумрачные глаза расширились.

– Ты что?!

– Я… не делала этого лично. Я воспользовалась нашей связью, той, что создана ошейником, чтобы контролировать силу Дарклинга. И сотворила ничегой.

Рука Багры попыталась нащупать мою. Затем больно схватила за запястье.

– Больше никогда так не делай, девочка. Нельзя шутить с подобной силой. Она и создала Каньон. Это принесет только несчастья.

– У меня может не остаться иного выбора, Багра. Нам известно местонахождение жар-птицы, ну или, по крайней мере, нам так кажется. Когда мы найдем ее…

– Ты пожертвуешь еще одной древней жизнью ради собственного могущества.

– Может, и нет, – слабо возразила я. – Я проявила милосердие к оленю. Вдруг жар-птице необязательно умирать?

– Только послушай себя! Это не какая-нибудь детская сказка. Олень должен был умереть, чтобы ты могла забрать его силу. Жар-птица ничем не отличается, и на сей раз кровь будет на твоих руках, – тут она разразилась своим низким, мрачным хохотом. – Но эта мысль не смущает тебя так, как должна, не правда ли, девочка?

– Нет, – призналась я.