Большинство солдат питались вместе в импровизированной столовой в западной части Прялки, под пристальным наблюдением Трех Глупых Сыновей и Медведя. Я не особо жаждала компании, поэтому взяла булочку с тмином и горячий чай с сахаром и вышла на южную террасу.
На улице царил ледяной холод. Небо было ярко-голубым, дневное солнце отбрасывало длинные тени на слой облаков. Я попивала чай, прислушиваясь к звукам ветра, пока тот ворошил мех вокруг моего лица. Справа и слева виднелись уступы восточной и западной террас. Вдалеке обрубок горы, которую я скосила, уже покрылся снегом.
Уверена, со временем Багра могла бы научить меня распространять силу дальше, но она ни за что не поможет возобладать над скверной, а без ее руководства я даже не представляла, с чего начать. Вспомнилось то, что я испытала в часовне, ощущение связи и распада, ужас оттого, что мою жизнь отрывают от меня, трепет, когда я увидела, как возникают мои создания. Но без Дарклинга мне не найти путь к этой силе, и вряд ли жар-птица что-то изменит. Может, ему с этим проще. Однажды он сказал, что у него куда больше опыта в вечности. Сколько жизней забрал Дарклинг? Сколько жизней прожил? Может, после стольких лет жизнь и смерть как-то изменились в его восприятии – незначительные приметы обыденности, что-то, что можно использовать.
Я призвала свет одной рукой, позволяя ему скользнуть по пальцам ленивыми лучами. Он пронзил облака, открывая вид на шершавые суровые скалы горного хребта внизу. Я поставила чашку и прижалась к стене, чтобы увидеть каменные ступеньки, вырубленные в склоне горы. Тамара утверждала, что в древние времена пилигримы поднимались по ним на коленях.
– Если собираешься прыгнуть, дай мне хотя бы время придумать балладу в твою честь, – произнес Николай. Я повернулась и увидела, как он выходит на террасу; его светлые волосы блестели в солнечном свете. Он накинул на себя франтоватую шинель с золотым двуглавым орлом. – Что-нибудь под грустную мелодию скрипки и со стихами, посвященными твоей любви к сельди.
– Если я буду медлить, мне придется слушать твое пение.
– К счастью, у меня более чем приятный баритон. Да и к чему такая спешка? Все дело в моем одеколоне?
– Ты не пользуешься одеколоном.
– У меня настолько восхитительный природный запах, что это кажется излишним. Но если у тебя к нему особая склонность, я начну.
Я сморщила нос.
– Нет, спасибо.
– Я буду во всем тебе повиноваться. Особенно после той демонстрации, – он кивнул на срубленную гору. – Когда пожелаешь, чтобы я снимал перед тобой шляпу, просто попроси.
– Выглядит впечатляюще, не так ли? – вздохнула я. – Но Дарклинг учился всему у Багры. У него были сотни лет, чтобы совладать со своей силой. У меня же меньше года.
– У меня есть для тебя подарок.
– Не жар-птица, случаем?
– Вот чего ты хотела? Что ж ты раньше не сказала! – Он полез в карман и положил что-то на выступ стены.
Кольцо с изумрудом заиграло на свету. Роскошный зеленый камень в центре был крупнее, чем ноготь моего большого пальца, а обрамляла его россыпь звездочек из крошечных бриллиантов.
– Преуменьшение переоценивают, – с дрожью выдохнула я.
– Обожаю, когда ты меня цитируешь, – Николай постучал по кольцу. – Можешь утешиться мыслью, что если ты наденешь его и когда-нибудь меня ударишь, то, скорее всего, лишишь меня глаза. А мне бы очень этого хотелось. Не лишиться глаза, а чтобы ты надела его, естественно.
– Где ты его достал?