Цветная музыка сидхе

— Но вы же попытаетесь еще? Если в вас потихоньку просыпается врожденный дар сидхе, то, может, удастся как-то зайти в Силиарию? — поинтересовался наемник.

— Да я-то, конечно, попытаюсь, но… Похоже, мы уедем ни с чем, как и многие до нас, — развела я руками. — Давайте спать, устала я.

— Да, конечно, леди, — тут же вскинулась Ирма. — Рас, кто первый дежурит?

— Давай я, — вяло дернул плечом оборотень. — Ты тоже притомилась после целого дня в седле, я ведь вижу. Отдыхай, а на рассвете сменишь меня.

Я некоторое время понаблюдала за своими охранниками, после чего отставила опустевшую кружку, достала бумагу и принялась писать.

«Ирма, Рас, если вдруг начнет происходить что-нибудь странное и необычное, не шумите и не привлекайте ко мне никакого внимания. Я не имею ни малейшего представления, как на меня может отреагировать волшебство прежних хозяев Силиарии. Сон? Видение? Или я вдруг смогу пройти через щит? Магия — вещь непредсказуемая. Кто знает, что случится ночью, в самое загадочное время. Если что — будьте бдительны, наблюдайте, но ни звука! Помните о подслушивающем устройстве. И подстрахуйте меня. Амулет пусть лежит тут, у костра».

— Ирма, забери у меня посуду, пожалуйста, — привлекла я к себе внимание девушки, а когда она подошла, отдала ей вместе с кружкой листок и многозначительно указала на него глазами.

Та понятливо буркнула, что посуду помоет утром, отошла к костру и вчиталась в послание. Жестом подозвала Раса и отдала записку ему.

Оборотни переглянулись, обменялись непонятными для меня жестами, пришли к единому мнению и кивнули мне, давая понять, что всё приняли к сведению. А записка отправилась в костер, где ее жадно слизнул огонь.

Я и правда не знала, что может произойти. Слишком скудны были мои познания о магии и чарах. Всё, происходившее со мной и вокруг меня, было странным, непонятным, не имеющим логического объяснения. Для человека (точнее, разумного существа), проведшего всю жизнь в стране, где магия под запретом, не так-то просто понять, что вообще возможно, а что нет.

Вот мама, например, умудрилась оставить письмо своему вероятному потомку четыреста лет назад после посетившего ее непонятного видения. Так мало ли, вдруг и мне что привидится во сне или наяву?

Я долго ворочалась, то глядя на звезды, то на костер, то всматриваясь в туманные улицы Силиарии, которые были совсем рядом, только руку протяни, но при этом недоступны. У огня сидел Рас, охраняя наш с Ирмой покой. Изредка он вставал и обходил вокруг, после чего возвращался и снова присаживался. Двигался он необычайно тихо. Ни шороха, ни звука, ни даже шелеста одежды или скрипа кожаного жилета. Поразительное умение оборотней. Или же всех наемников и специально обученных телохранителей и воинов?

Незаметно для себя я задремала.

Глава 21

Ночь заполнилась голосами и музыкой. Последняя звучала совсем негромко, словно издалека. Печальная, полная невысказанных надежд и грусти. Приходилось напрягать слух, чтобы услышать ее четче. Голоса были разные: мужские, женские, звонкие детские. Но тоже будто говорящие находились неблизко. А еще был шепот… И вот кто шептал (мужчина или женщина), понять невозможно. Что-то настойчиво разъяснял, периодически теряя терпение и переходя на сердитые интонации. Потом успокаивался, вздыхал тяжело и будто укоризненно и снова начинал втолковывать. Словно неразумное дитя старались обучить, не имея возможности говорить вслух, а пытаясь донести ценную информацию тихонько, чтобы никто посторонний не услышал.

И так раз за разом, периодически теряя терпение, но повторяя одно и то же многократно. Хотя я не понимала слов, но по звучанию осознавала, что это то же самое.

Интересно, и кто же этот бестолковый слушатель, которому приходится вдалбливать объяснения так долго?

В какой-то момент невидимый шептун окончательно рассердился, что-то злобно выплюнул, словно ругательство. После чего затих.

А я дернулась испуганно оттого, что почувствовала на плечах чьи-то руки. Заполошно оглянувшись, распахнула глаза и увидела… Ирму. Тень стояла рядом со мной, встревоженно вглядываясь в мое лицо. И я стояла. Причем находились мы у невидимого, но плотного барьера, окружающего Силиарию.

— Что? — растерянно моргнув, спросила я одними губами.