Эран, отпустив мои руки и уперевшись в стол, медленно нагнулся, чтобы выдохнуть в губы:
— Сладкий ужин — кто рассказал об этой традиции?
А у меня почему-то закружилась голова, как от десятка алкогольных коктейлей, и я вообще перестала соображать, что происходит, как происходит и вообще для чего происходит. Нужно было бы испугаться, но его близость, его дыхание и этот хриплый голос просто сводили с ума, не оставляя пространства для страха. Сознание рвало на части, про гордость вообще молчу, она гибла в конвульсиях, придавленная нахлынувшими ощущениями, от которых я была не готова отказываться.
— Киран… — хриплый шепот потрясенного моей реакцией на него воина.
Запоздало вспоминаю, что он меня чувствует, причем практически все эмоции ощущает, в буквальном смысле. И на миг стало стыдно, но одно прикосновение его пальцев к моей щеке — и волна тепла по всему телу, а адреналин исчез, сметенный нахлынувшей волной тепла. Я застонала, вновь выгибаясь на жестком столе, распахнула ресницы, посмотрела на Эрана и увидела в его глазах разгорающееся пламя, в котором лично я уже откровенно сгорала… И не было ни шанса спихнуть все эмоции на шейсов — я вдруг отчетливо поняла, насколько хочу этого конкретного воина. Всего. Полностью. И обхватив его шею, я приподнялась, чтобы жадно потянуться к губам, прикусить почти до крови и, ощутив солоноватый привкус, окончательно утратить остатки разума. И плевать на все! Подумаю о будущем потом, позже, завтра! Сердце неистово билось, дыхание сорвалось, едва я поцеловала его, и все могло катиться в Бесконечный космос!
И у кого-то тоже весь самоконтроль полетел в мертвые галактики, и, прижимая к себе, воин начал жадно целовать в ответ. Затем опрокинул на стол, рванул ткань платья, обнажая мое тело, и вот на этом моменте я уже перестала что-либо соображать.
А потом, когда все так же упирающийся в стол руками воин, пытаясь отдышаться, смотрел на меня потрясающими синими глазами, я, сладко потягиваясь, вспомнила об одном моменте:
— Что за традиция с засахаренным ужином?
Эран усмехнулся, странно как-то, затем укоризненно покачал головой и произнес только:
— Киран-Киран…
— Да-да, — с готовностью отозвалась я.
Синие глаза вспыхнули каким-то странным интересом, и, вновь склонившись надо мной, Эран коварно переспросил:
— Да-да?
Где-то на периферии сознания что-то такое предостерегающее дернулось, но наивная я повторила свое:
— Да-да.
— К демонам этот ужин, — и, отпрянув, стремительно оправил свою одежду.
Приоткрыв рот от удивления, я едва не вскрикнула, когда приведший себя в порядок Эран шагнул к валяющейся на полу скатерти, подхватил ее, поднял меня со стола и вмиг спеленал. А потом решительно понес прочь из трапезной.
Выйдя в холл, взлетел по лестнице, стремительно прошел по коридору, внес меня в спальню, поставил на ноги, раскутал, а затем с самой наглой улыбкой порвал все мое платье! И когда лоскутки ткани упали на пол, вновь тяжело дыша, сообщил:
— Я не наелся.
— А мама запрещала кушать в кровати, — зачарованно глядя на него, прошептала я.