Коперник пожал плечами.
– Ты не пропустишь этот момент, Сола. Гарантирую.
Корабль вздрогнул, пол завибрировал. Раздался монотонный гул.
– Что это? – заволновалась я.
Гул нарастал.
– Мы что, летим? В космос? – Потом я вспомнила про пятнадцать суток. И мне стало плохо. – Только не это…
Дыхание сбивалось, лоб покрылся испариной.
– Нас что, не усыпят?
Нас с капитаном подбросило в воздух – гравитация исчезла. Мой желудок прилип к горлу, а потом рухнул вниз. Когда мы снова оказались на полу, я отползла в угол, накрылась с головой одеялом и тихонечко застонала от ужаса.
Я была к этому не готова. Мы в какой-то консервной банке. В космосе. И сейчас будет прыжок. Меня разорвет на атомы, и они сгинут в черной холодной пустоте…
– Сола! Сола! Да что с тобой?
Я не могла говорить, я прислушивалась к шуму двигателей, ловила легкий скрежет металла и шуршание пластика.
– Сола! Ответь, это приказ!
Я продолжала сидеть под одеялом, обещая себе, что если высшие силы и силы космические будут милосердны и я смогу вернуться на Террину, то больше никаких межпространственных перелетов в моей жизни не будет.
– Сола! Твою ж…
Я невольно прислушалась. Коперник никогда столько не говорил. Это была довольно эмоциональная речь, которая отражала взгляды капитана на место женщины в космических войсках. Разбор и философия строились на примере одной конкретной… похоже, я произвела на него впечатление.
Закончил свою речь он очень нелогично:
– Соберись, солдат.
Но, как ни странно, паника отступила, и я рискнула высунуться.
– Мы летим? – осторожно спросила я.