– Или все будет не так, – его голос пробирал до костей.
Капитан улыбнулся и прошелся по камере: легкие и плавные движения тренированного и очень опасного хищника, полностью восстановившего силы. Он рассматривал меня так, как будто видел в первый раз. Я не могла понять, какие выводы он для себя делает.
– Интересная ты гражданская женщина, Сола… обычно меня не очень волнуют имена, но твое мне узнать хочется.
– Поговорим об этом, когда освободимся от пиратов.
Хотелось бы, конечно, на этой фразе гордо удалиться куда-нибудь в закат. Но мы оба остались на своих местах. Не очень-то удалишься в клетке. Три шага вправо – три шага влево.
Коперник о чем-то напряженно думал. Жаль, что чтение мыслей невозможно. Слишком сложно. Вся эта смесь из слов, визуальных образов, обрывков других мыслей скручивается в такой клубок, что если пытаться в него погрузиться, можно сойти с ума. Иногда и свои-то мысли трудно выносить и держать в порядке, а уж чужие…
Меня немного беспокоило, что он может себе напридумывать. Мужчины вообще склонны делать странные выводы, которые совершенно не укладываются в нормальную женскую логику.
Надеюсь, он разрабатывает план нашего спасения.
А еще угнетало безвременье. Холодный, равнодушный свет, интенсивность которого не менялась, заливал клетки. Бесконечный день. Сколько мы уже летим?
Корабль ощутимо тряхнуло.
– Так и должно быть? Почему нас трясет? – заволновалась я.
– Это за гранью, – сообщил Коперник. – А если бы разведывательная операция, скажем, на Актавию?
Я никогда не слышала об Актавии, но по выражению лица капитана поняла, что ничего хорошего на этой планете нет.
– Ну, что теперь говорить… Капитан, а откуда вы знаете про ведьм? Не сказать, что это такая уж распространенная информация.
Меня разбирало любопытство.
Он нахмурился и скрестил руки на груди. Отступил вглубь камеры.
– На задании столкнулись?
Коперник отвернулся, ясно давая понять, что разговор закончен.
– Военная тайна? – продолжала я допытываться.
Мне безумно хотелось узнать о проклятии, но спрашивать напрямую было неловко.