Он выпрямился и теперь взирал на меня с высоты своего немалого роста. А я сидела на белой шкуре и старалась ни о чем не думать. Выходило плохо.
Поерзав, устраиваясь поудобнее, нервно взглянула на цепи, сопровождающие позвякиванием любое мое движение. Браслеты неприятно холодили руки, и вообще неудобно было.
Кесарь присел, потянулся к моей юбке. Откинул край верхней и порвал нижнюю.
— Дворца с садом, озером и подъездной дорогой вам было мало! — наблюдая за тем, как рвется ткань в его руках, возмущалась я. — Теперь страдает моя одежда… и гордость. Что дальше?
Дальше он коснулся наручника на правой руке, и браслет отстегнулся. Не говоря ни слова, император осторожно обернул тканью мое запястье, затем поверх лоскутков от юбки вновь защелкнул наручник. Точно так же бережно и осторожно обошелся с другой рукой.
— А не проще ли снять цепи? — поинтересовалась я. — Мне и так сбежать нелегко — в вашем-то присутствии!
— Нет, любопытная моя, — кесарь посмотрел на меня с нежной улыбкой, — суть в том, что цепи блокируют твою магию.
Теперь меня блокируют еще и цепи! Потрясающе, кесаря мне было мало, и разрушенного дворца мне было мало, и даже рыбок издохших не хватило, теперь еще и цепи понадобились. Потрясающе просто!
Движение кесаревской длани — и айсир Девари нас покинул, торопливо зашагав по истаивающей ледяной дорожке. Остались Лора, император и я. Лориана стояла, нервно сжимая руки, и переводила взгляд с меня на кесаря и обратно.
— Можно, — не глядя на нее, дозволил его бессмертие.
Сестра тут же села рядышком, не скрывая ни страха, ни тревоги.
— Все будет хорошо, — сказала я, не веря собственному утверждению. Затем, глядя, как движением руки кесарь притянул странный мешок, который от него шагах в десяти находился, спросила: — Лора, что в нем?
Мешок, кстати, был внушительный!
— Королевские артефакты, из хранилищ, — тихо ответила младшая принцесса Оитлона, — как выяснилось, они хранились по приказу… императора Араэдена.
Сижу, рот беззвучно открывается, потом закрывается…
В конце концов я сорвалась на крик:
— У ВАС СОВЕСТЬ ЕСТЬ?! — я рванулась, пытаясь встать. Цепи абсолютно неделикатно отбросили меня обратно. — Да… как вы могли?!
Мой вопль разнесся по всему искореженному саду, перекрыв вопли тех, кто сейчас бежал из дворца, ибо тот продолжал рушиться, складываясь карточным домиком. Кесарь же бросил на меня насмешливый взгляд и извлек на свет меч, да-да, ту самую двуручную гадость, которой Мрано якобы зарубили якобы невоздержанного орка в стремлении защитить честь якобы невинной девы!
— Да вы хоть представляете, какой урон несла казна Оитлона, пытаясь держать в тайне эту историческую рухлядь?! — я рванулась в очередной раз и пожалела об этом — наручники, несмотря на то, что запястья прикрывала ткань, больно резанули кожу.
Кесарь внезапно швырнул меч на алтарь, да так, что тот жалобно зазвенел. А сам император развернулся и направился ко мне. На лице выражение холодно-отрешенной ярости, глаза сверкают. Подошел, присел и ледяным тоном произнес: