Я послушно развернулась спиной к… не будем об этом, и перейдем к наиболее важным вопросам.
– Тормознутость, как я понимаю, – распространенный стиль общения в Эрадарасе? – язвительно поинтересовалась я.
И вздрогнула, едва прохладные руки кесаря властно легли на мои плечи.
– Распространенный? – холодно переспросил он и тут же ответил: – Нет, не распространенный – единственно существующий.
Слов нет.
Впрочем, их и не осталось, едва боль начала исчезать с каждым новым прикосновением пресветлого. И это было спасением.
И все же я не могла не высказаться по поводу озвученной информации:
– Очаровательно, – ядовито проговорила я. И жестко добавила: – Это недопустимо, соответственно, будет изменено.
Кесарь никак не отреагировал на мое решение. Его ладони, нежно массируя, прошлись по шее, коснулись головы, затем спустились на спину, дойдя до края полотенца, остановились, после чего, уже совершенно лишенной боли, мне спокойно сообщили:
– Традиции в общении можешь менять, нежная моя, традиции в одежде – нет.
И пока я пыталась облечь вспыхнувшее негодование в какую-либо хотя бы словесную форму, кесарь меня покинул.
А я просто-таки горела праведным возмущением!
Что значит традиции в одежде – нет?! Да он хотя бы раз это подобие одежды надевал вообще?!
Но отвечать мне, естественно, никто не собирался.
Не став терять время, я покинула купальню и обнаружила рабынь, которые уже ожидали меня, дабы сопроводить в гардеробную. Просторное светлое помещение изобиловало зеркалами и пугало наличием уже готовых и висящих на вешалках традиционных нарядов для пресветлых леди. Более того – один пыточный костюм уже ожидал конкретно меня, расположившись на вытянутых руках рабынь.
И мое раздражение вспыхнуло с новой силой.
Все в том же полотенце я развернулась и стремительно покинула гардеробную, стремясь высказать кесарю все, что я думаю по поводу одежды, в которой думать особо не получается вообще!
Разъяренной фурией я ворвалась в спальню, которая, как оказалось, принадлежала не мне, и остановилась, обнаружив пресветлого императора за накрытым к завтраку круглым столиком у окна. Кесарь, к слову, был не один – напротив него восседала пресветлая Эллиситорес, рядом с императором пустовало место, видимо приготовленное для меня.
В момент моего появления пресветлая степенно намазывала на крохотный квадратик белого, судя по виду, рисового хлеба ярко-синее пюреобразное нечто и едва не выронила нож при виде крайне раздетой меня.
Кесарь же о моем появлении явно был осведомлен заранее, считав, вероятно, весь тот набор эпитетов, который сейчас крутился у меня на языке.
ebooksa