Джем был мертв.
Тесса уже несколько часов шла вдоль ручья, изодрав в клочья легкие туфли. Сначала она пыталась идти быстро, но вскоре ее одолела усталость, и теперь она еле переставляла ноги. Намокшие юбки тянули вниз, словно якорь, пытавшийся утащить ее на дно какого-то кошмарного моря.
Человеческого жилища не было и в помине, и Тесса уже начала отчаиваться, но тут ее взору предстала поляна. Сквозь морось девушка разглядела очертания невысокого, крытого соломой каменного домика, к которому вела заросшая тропинка.
Она зашагала быстрее, рисуя в воображении доброго фермера с женой, которые, подобно Риверсам в «Джейн Эйр», помогут ей связаться с семьей. Но, подойдя ближе, она обнаружила выбитые окна и поросшую травой крышу. Сердце Тессы упало – дом был заброшен.
Деревянная дверь от дождя разбухла и до конца не закрывалась. Запустение в доме казалось девушке пугающим, но она уже дошла до последней степени отчаяния, пытаясь укрыться от дождя и от возможных преследователей. Миссис Блэк еще могла посчитать, что она разбилась, упав в ущелье, но Мортмейн никогда так просто не откажется ее найти, ведь он знает, на что способен ее Механический ангел.
Между каменных плит в доме росла трава, над грязным очагом все еще висел котелок, у двери были свалены сельскохозяйственные орудия, в том числе длинная железная палка, заканчивавшаяся изогнутым раздвоенным концом. Понимая, что ей нужно какое-то средство защиты, Тесса схватила ее и прошла в комнату – небольшую спаленку с кроватью, на которой, к восторгу девушки, лежало пропахшее плесенью одеяло.
Тесса с досадой оглядела свое мокрое платье. Чтобы снять его без помощи Софи, понадобятся столетия, а ей отчаянно хотелось тепла. Вздохнув, она закуталась в одеяло и свернулась калачиком на колючем, набитом сеном матрасе. Вероятно, в нем жили мыши, но в этот момент для нее это была царская постель.
Тесса понимала, что спать нельзя – слишком опасно, – но у нее больше не было сил противиться. Положив поближе ухват, она провалилась в сон.
– Значит, это он? Нефилим?
Уилл понятия не имел, сколько просидел под дождем у стены конюшни, пока из темноты не долетел этот голос. Он поднял голову – слишком поздно, чтобы уклониться от протянутой к нему руки. В следующее мгновение его схватили за шиворот и рывком поставили на ноги.
Затуманившимся от боли взором Уилл увидел обступивших его волков. Их было пятеро, включая того, кто сгреб его за окровавленную рубашку и теперь прижимал к стене конюшни. Все – без головных уборов, длинноволосые, по моде оборотней, и одинаково одетые: в черные сюртуки, блестевшие под дождем, как клеенка.
– Убери руки, – сказал Уилл. – Соглашение запрещает прикасаться к нефилиму, если он ничем тебя не оскорбил…
– Не оскорбил? – Оборотень рванул Уилла на себя и вновь впечатал в стену.
В обычных обстоятельствах из глаз посыпались бы искры, но на этот раз все было иначе. Руна
– Я бы сказал, ты не просто нанес нам оскорбление. Если бы не ты, нефилим, Магистр никогда бы не заявился к нам.
Неужели они в самом деле думают, что могут причинить ему боль? Пять лет
– Скажи-ка, а это правда, что волки-оборотни никогда не моются, а вместо этого раз в год облизывают себя? Или вы друг друга облизываете? Я что-то такое слышал, – с усмешкой произнес Уилл.
– Тебе, Сумеречный охотник, надо бы относиться к нам поуважительнее. – Волк еще сильнее вдавил его в стену.
– Неужели?
– Мы наслышаны о тебе, Уилл Эрондейл, – подал голос другой оборотень. – Каждый раз, когда тебе нужна помощь, ты приползаешь к обитателям Нижнего мира. Ну-ка, покажи нам, как ты умеешь ползать.