Выжили все. Удивительно и впору снова думать о милости создательницы: ни одного задохнувшегося в этой огромной печи, ни одного погибшего от ран. Лишь двое самых тяжёлых ещё не пришли в себя к утру. А выжившим пришла пора думать – что делать дальше?
– Тонму старший лейтенант, разрешите обратиться?
Я обернулся на тихий голос. Пламит. Сажу и кровь с лица он смыл остатками воды из фляги, вот только осунувшееся лицо и ввалившиеся глаза без слов говорили, что сражение далось ему нелегко.
Ну, если он хочет так официально… Выпрямился, расправляя плечи и кивнул:
– Разрешаю, тонму старший сержант.
– Прошу разговора без чинов, тонму старший лейтенант.
Оглядев бойцов, что бродили по площади, продолжая что-то выискивать, развернулся и, огибая туши, двинулся прочь. Как мы здесь скакали ночью? Остановился я лишь шагах в десяти от укрепления. Здесь нас уже не слышат бойцы, а вонь сгоревших тел и туш от края площади ещё можно терпеть.
– Лэр…
Обрываю его:
– Проще…
У меня тоже не так много сил осталось. Маги крепче простых людей, но и досталось мне больше и я сейчас не о физической усталости, а о текущем по жилам расплаве. Сержант кивает и сообщает то, над чем я и сам думал:
– Командир давильщиков никудышный: не слышит ничего и сказать ни слова не может. Значит, вы старший. Что делать дальше будем?
– А есть выбор? Разворачивается и уходим.
Замечаю, как выдыхает сержант и как разглаживается его лицо. Качаю головой:
– Думал я потащу вас дальше?
– Уж больно вы решительны были эти дни. Как удила закусили.
Не желая и дальше говорить об этом, отрезал:
– Отомстили. Так, как не каждому удаётся. Чего ещё желать?
– И то верно. Там глядишь, удастся ещё и возле крепости кого перевстретить.
Я кивал, слушая заливающегося словами сержанта. А что я мог ему ответить? Если желал бы непременно умереть, то перед приказом Гвардейцу набрал бы ядовитой маны под завязку. А я не стал этого делать. Можно говорить, что забыл, не подумал… Вот только мне самому, вспоминая кристальную ясность мыслей в трансе Сах, кажется это сомнительным. Почему я, потратив все запасы своей родной маны на безопасное смешивание с ядовитой, не заполнил резерв до конца? Испугался? Не захотел умирать? Не решился снова пережить то сводящее с ума ощущение раскалённого шара в груди? Трус!