Практик Витари, небрежно привалившись к поручням, наблюдала за страданиями Глокты; ее рыжие волосы торчали над головой, словно колючки чертополоха. Похоже, она всю дорогу неподвижно, точно ящерица, нежилась на солнце у мотка канатов, наслаждаясь невыносимым пеклом в той же мере, в какой Глокта от него мучился. Ее лицо скрывала черная маска практика, но он почти не сомневался, что женщина улыбается.
«Наверное, уже сочиняет отчет архилектору: „Большую часть пути калека блевал в каюте. По прибытии в Дагоску пришлось снести его на берег вместе с тюками. С первых же минут он стал посмешищем для всего города…“»
— Разумеется, нет! — отрезал Глокта и, хромая, решительно двинулся к трапу, как будто рисковать жизнью — дело для него обыденное.
Стоило правой ноге коснуться сходней, как они нехорошо затряслись. До чего же далеко плещутся о скользкие камни серо-зеленые волны…
«Тело, плавающее возле доков…»
Тем не менее ему удалось благополучно прошаркать по доске, волоча за собой безжизненную ногу, и когда он сошел на твердые пыльные камни причала, то испытал дурацкий прилив гордости.
«Даже смешно! Можно подумать, я не три шага одолел, а разгромил гурков и спас город».
А неприятности не кончались: Глокта так привык к морской качке, что теперь у него кружилась голова и скручивало желудок от неподвижности суши; тошноту усиливал исходящий от раскаленных солнцем доков солоноватый запах гнили. Глокта сглотнул скопившуюся во рту горькую слюну и, закрыв глаза, обратил лицо к безоблачному небу.
«Черт, вот так пекло!»
Он и забыл, какая на Юге жара.
«Поздняя осень, а солнце палит по-летнему».
Под длинным черным пальто с него уже сошло семь потов.
«Может, инквизиторские одеяния и хороши, чтобы вселять в подозреваемых ужас, но для южного климата они не годятся».
Инею приходилось еще хуже. Оберегая молочно-белую кожу от солнечных лучей, гигант-альбинос дополнил обычную форму практика черными перчатками и широкополой шляпой. Страдальчески щуря розовые глаза, он с подозрением посмотрел на ярко сияющее небо; по широкому белому лицу, вокруг черной маски, стекали бисерины пота.
Витари искоса на них взглянула.
— Вам обоим не мешало бы почаще выбираться на свежий воздух, — пробурчала она.
В конце пристани, у осыпающейся стены, их ждал мужчина в черном инквизиторском облачении. Высокий, костлявый, с обгорелым, шелушащимся носом с горбинкой. Инквизитор жался в тень, но толку от нее было немного: пот катил по нему градом.
«И это вся приветственная делегация? Судя по количеству встречающих, мой приезд едва ли кого обрадовал», — вздохнул наставник Дагоски.
— Меня зовут Харкер. Я главный инквизитор Дагоски.
— Были. До моего приезда, — отрезал Глокта. — Сколько вас здесь?