Аккуратно свернув письмо, Глокта сунул его в карман, а заодно в очередной раз проверил, на месте ли королевский приказ, будь он неладен. С того самого дня, как архилектор передал ему огромный свиток, тот постоянно, тяжким грузом, оттягивал полу Глоктова одеяния. Он достал документ, повертел его в руках; на большой красной печати в ослепительном свете солнца ярко искрился золотой листок.
«Простая бумажка, а стоит дороже золота! Более того — бесценна. Через нее я говорю голосом короля. Я — могущественнейший человек в Дагоске. Могущественнее самого лорд-губернатора. Все должны меня слушать и повиноваться. По крайней мере, пока я жив…»
Путешествие выдалось не из приятных. Корабль был мал, а Круг морей день и ночь штормило. Крошечная каюта напоминала раскаленную печь, причем непрестанно раскачивающуюся. Всю дорогу Глокта либо пытался есть овсянку из бешено скачущей миски, либо выташнивал те жалкие порции, что удалось проглотить, обратно. Что ж, по крайней мере, в трюме нет риска подвернуть бесполезную больную ногу и кувыркнуться за борт. Да, не из приятных путешествие, не из приятных…
К счастью, все было позади — скользя между забитых судами причалов, корабль подходил к месту швартовки. Матросы возились с якорем, бросали на пристань канаты, и наконец с палубы на пыльные камни съехал трап.
— Так-то лучше, — удовлетворенно заметил практик Секутор. — Раздобуду-ка я себе чего-нибудь выпить.
— Бери покрепче. Только не забудь нас догнать. Работы завтра невпроворот.
Секутор кивнул, вдоль узкого лица качнулись жидкие пряди волос.
— Служение — смысл моей жизни!
«Уж не знаю, что составляет смысл твоей жизни, но едва ли служение», — мысленно ответил ему Глокта.
Немелодично насвистывая, Секутор с грохотом, вразвалочку спустился по трапу на причал и вскоре исчез в глубине улочек среди пыльных коричневых зданий.
Глокта обеспокоенно оглядел узкую доску, ухватил покрепче рукоять трости и облизал беззубые десны — настроился на спуск.
«Вот оно, истинно самоотверженное геройство…»
Он мешкал.
«Не лучше ли съехать на животе? Риск утонуть меньше, но… как-то не по чину. Внушающий благоговейный ужас наставник инквизиции вползает на брюхе в свои новые владения. Ха!»
— Помочь?