Прежде чем их повесят

наставнику Дагоски, лично

Стало очевидно, что, несмотря на ваши усилия, Дагоска больше не может оставаться в руках Союза. Вследствие этого приказываю вам отбыть незамедлительно и явиться ко мне. Порт, возможно, уже потерян, но вы без труда сможете отплыть ночью на небольшой лодке. Корабль будет ждать вас дальше по берегу.

Полностью передайте командование генералу Виссбруку как единственному оставшемуся в живых члену управляющего совета Дагоски от Союза. Вряд ли нужно упоминать, что приказ закрытого совета защитникам Дагоски остается неизменным.

Сражаться до последнего человека.

Сульт, архилектор инквизиции его величества».

Генерал Виссбрук медленно опустил письмо, сжав челюсти.

— Следует ли понимать так, наставник, что вы покидаете нас?

Голос генерала звучал надтреснуто.

«Паника? Страх? Гнев? И одно, и другое, и третье вполне справедливо с его стороны».

Комната выглядела почти так же, как и в тот день, когда Глокта появился в городе. Великолепные мозаики, искусная резьба, полированный стол — все сияло в лучах утреннего солнца, льющихся через высокие окна. Однако сам управляющий совет сильно сократился. Виссбрук, со скулами, нависшими над жестким воротником шитого мундира, и хаддис Кадия, устало свернувшийся в кресле, — вот и все. Никомо Коска стоял в стороне, прислонившись к стене рядом с окном, и грыз ногти.

Глокта тяжело вздохнул.

— Архилектор ждет… моих объяснений.

Виссбрук забулькал:

— С чего это мне в голову пришел образ крыс, бегущих из горящего дома?

«Очень уместное сравнение. Если только учесть, что крысы бегут от огня, чтобы прыгнуть в мясорубку».

— Бросьте, генерал. — Коска уперся затылком в стену, легко улыбаясь. — Наставник вообще мог не показывать нам письмо. Мог бы просто ускользнуть ночью — и правильно сделал бы. Я бы именно так и поступил.

— Позвольте мне вкратце обрисовать ваши достижения, — усмехнулся Виссбрук. — Наше положение критическое. Внешняя стена потеряна, без нее у нас нет шансов продержаться долго. Трущобы кишат солдатами гурков. Каждую ночь мы совершаем вылазку из ворот Верхнего города. Сжигаем таран. Убиваем нескольких спящих часовых. Но у них каждый день появляются новые орудия. Вскоре, очевидно, они расчистят место среди развалин и установят большие катапульты. Следовательно, следует ожидать, что Верхний город подвергнется непрерывному обстрелу зажигательными снарядами! — Генерал ткнул рукой в окно. — Оттуда они добьют до Цитадели! Вот эта комната может получить валун размером с сортир в качестве предмета обстановки!

— Я прекрасно представляю положение, — отрезал Глокта.

«Запах паники за последние дни так усилился, что скоро и мертвые его почуют».

— Но приказ архилектора предельно ясен. Сражаться до последнего человека. Не сдаваться.

Плечи Виссбрука поникли.