Осторожно, будто боясь испортить прическу, она просунула голову зверушке в пасть. Вот уже любители дешевых эффектов…
На лицо ей лег свет. Она зажмурилась; яркий факел, снабженный зеркалом-отражателем, конструкция, как у прожектора, дикий народ, а вот поди ж ты…
— По доброй ли воле ты пришла, госпожа?
Тот, кто спрашивал, оставался невидимкой. Только голос выдавал мужчину, немолодого, уставшего за длинный рабочий день, собирающегося расправиться с последней посетительницей — а потом пойти в трактир и спокойно, неузнанным, выпить с друзьями пива…
— Да, — она машинально кивнула, ударившись подбородком о зверушкину челюсть.
Пауза. Долгая пауза, во время которой ее изучали, и холод от каменной морды ручейками потек по спине: опознали! У всех Толкователей имеется ориентировка на неблагонадежную сочинительницу Ирену Хмель…
Вздох в темноте:
— Не желаешь ли ты злого Толкователям, Высокой Крыше, вольному городу?
Толкователь удовлетворился осмотром. Зачем ему лишние хлопоты, да еще в конце рабочего дня…
— Нет, — она с трудом удержалась, чтобы не помотать головой.
— Скажи, в чем твое смущение, и я истолкую тебе волю Провидения, с тем чтобы ты следовала ей сознательно и радостно…
Формула была заученная. Ирене потребовалось время, чтобы осмыслить ее — Толкователь, между тем, не был расположен к лирическим паузам:
— Говори же…
Дочь моя, мысленно добавила про себя Ирена. В процедуре действительно было что-то от таинства исповеди — только вот свет бил в глаза, будто на жестоком допросе…
Надо подумать. Надо собраться с мыслями.
Сотни вариантов вопроса придумала она накануне — и ото всех отказалась. Одни были слишком экзотичны, другие фальшивы, третьи…
Она боялась попасться на вранье. Толкователи просеивают людей, будто песок — им ли не выявить ложь, тем более что Ирене вранье давалось столь же натужно, как нерадивому школьнику — высшая математика…
— Говори, — повторил Толкователь, и в голосе его обозначилось раздражение.
Она набрала в грудь воздуха:
— Сестра моя беременна, господин. Отцом ее ребенка есть упырь, страшное существо, питающееся живой кровью. Отец мой пытался убить упыря, и брат мой пытался убить упыря — но он ушел невредимым… — Ирена перевела дыхание, лихорадочно решая, не стоит ли добавить одну-две подробности. — Он ушел… не тронутый ни осиновым колом, ни серебряной пулей, — она на мгновение запнулась, — а пулей у нас с деревне называют серебряную… иголку… А сестра моя понесла, и известно, что родит она упыреныша, дитя-кровопийцу, и что скажет Провидение, если нерожденный плод того… вытравить?
ebooksa