— Повезло тебе, Игар… Ладно, глазами-то не бегай… Дело есть.
«Разыскивается для предания справедливому наказанию беглый послушник Игар, прозвища не имеющий, восемнадцати лет… Росту среднего, телосложения тощего, глаза имеет серые, волосы русые, нос прямой… Приметы особые: таковых не оказалось. За оного назначена награда сто полновесных золотых, а если кто укажет на…»
Игар очень хотел надеяться, что на лице его, отмеченном кровоподтеком, не отразилось паники. Обладатель тусклых волос, вальяжно развалившийся на столе; толпа просителей в приемной, стражник у входа… Сколько времени понадобиться блюстителю, чтобы отставить вязание и схватить свою пику?..
…Сто полновесных золотых! Он в жизни не видел столько денег сразу. Кто платит? Перчатка Правды? Княгиня, или, может быть, та, оскорбленная, у которой корова в розарии…
Длинноволосый таинственно улыбался; Игар отвернулся. Святая Птица, а мне-то нужна была одна только, одна серебряная монетка, чтобы подкупить писца и проникнуть к архивариусу…
— Лови!
Игарова рука сама привычно вскинулась и перехватила в воздухе тяжелый звякнувший мешочек. Длинноволосый удивленно поднял брови:
— Ого! А я думал, упустишь… Или ты денежки не роняешь, а? В мешочке явственно прощупывались ребра монет. Некоторое время Игар тупо позванивал невесть как попавшим к нему богатством.
— Ловок ты, — заключил длинноволосый, получая удовольствие от Игарового замешательства. — Ловок… Нынче в трактир пойдешь. Вина закажешь, нажуешься вдоволь — только пьяным чур не напиваться!.. И примешься градоправителя ругать — мол, налоги высокие, всякое там… Законы опять же плохие… Народишко встрянет, и себе ругаться будет — а ты замечай, кто более всех болтает. Как зовут, какого цеха… Потом ко мне придешь — я добавлю. Денежек добавлю — и проваливай на все четыре… Понял?
Игар не понял. Он вообще плохо сейчас соображал, и смысл обращенной к нему речи ускальзывал, терялся за шевелением тонких губ и покачиванием ноги с коричневой подметкой; все силы шли на то, чтобы сохранить прежнее выражение лица. Он чувствовал себя голым, выставленным на всеобщее обозрение со своими глазами, волосами и отсутствием особых примет, но главное — о дурак! — именем, именем, которое он так и не удосужился себе придумать…
Нога. Нога длинноволосого покачивалась заманчиво близко — если схватить за эту ногу, да резко дернуть на себя…
— Ай-яй-яй-яй! — завизжали в приемной; длинноволосый поморщился. С грохотом распахнулась дверь; стражник, не так давно мирно вязавший у входа, втащил за шиворот упирающегося, расхристанного мальчишку лет пятнадцати. Мальчишка вопил не переставая.
— Прощения просим, — сказал стражник, с трудом перекрывая его визг. — Помещеньице бы нам…
Длинноволосый раздраженно ругнулся:
— Сколько раз можно просить…
Стражник перехватил мальчишкин воротник поудобнее:
— Дело вот срочное… А вы в канцелярию пока…
Незакрытая дверь со скрипом качнулась. Игар увидел свободный теперь выход с пустым стулом и грозной пикой у стены. Один медленный, как бы случайный, маленький шаг к двери…
Писец — кажется, тот, что прогнал в свое время Игара — заслонил собой узкий дверной проем; на бумаге в его руках высыхали свежие чернила:
— Прошу прощения… Господин мой — он обращался к длинноволосому, — подпишите, будьте любе…
ebooksa