— Это… жить хочется — с бабенкой этой не говори… Охотников на нее много было, как дите ведь, безответная… Да только у ней папаня приемный — колдун с холмов, у него ведь жалости ни на грош…
Игар отодвинулся от прыщавого парня, который наседал, брызгая слюной:
— Один вот недавно даже не тронул еще, посмотрел только! И где он теперь, а?.. На стенке нарисован, там, где на окраине дом порушенный… Рисуночек есть — а человечка нету, во как!
— Он за ней в колдовское зеркальце поглядывает! Нет-нет да и глянет, а что дочурка-то? Только твою харю рядом увидит — все…
— А вот в прошлом году…
— Да не в прошлом, я точно говорю…
— Да заткнись ты…
— А вот сам заткнись…
— Зовут ее как? — неожиданно для себя рявкнул Игар.
Болтуны примолкли. Повязанная платком старуха в раздумье пожевала губами. Аккуратно утерла кончик носа:
— Да кто ж ее знает… Полевкой кличут.
— Имя? — Игар уставился старухе в блеклые глаза. — Имя как, не Тиар? Не та, про которую говорено?
Трактир молчал. Трактир с подозрением косился на Игара, пожимал плечами, сплевывал и понемногу возвращался к своим обычным делам.
Стройная фигурка удалялась по улице; Игар снова подавил желание догнать, схватить и разорвать на спине рубаху. Не важно, была ли в россказнях крестьян хоть крупица правды — возможно, что и вовсе не было, об одном шулере тоже болтали, что он колдун, а он был, оказывается, жулик…
Он догнал ее на околице. Женщина обернулась, одарив нового знакомца все той же рассеянной улыбкой.
— Пойдем, где трава? — спросил он мягко.
Она снова тряхнула головой — с увядшего венка упало несколько мелких лепестков:
— Там холодный ручей… Совсем холодный, ледяной…
— Как тебя зовут?
Она улыбалась.