— Еще нет, — ответил Зак, — я думал, что закончил, но… не думаю, что так.
— Мы сейчас садимся в машину и будем там через два с половиной часа. Ты закончишь к тому времени?
— Я не знаю.
— Твоя мама очень переживала. Ты хочешь с ней поговорить?
Зак хотел сказать ей, что все хорошо, что он в порядке, но он не хотел услышать ее голос и понять, как сильно ее расстроил.
— Нет, — сказал немного погодя. — Увидимся, когда вы будете здесь.
Его отец тяжело вздохнул.
— Знаешь, я тебя совсем не понимаю.
— Ты и не должен, — Зак просто хотел закончить разговор прежде, чем кто-то из них скажет что-то ужасное.
— Но я хочу, — сказал отец.
Зак фыркнул.
На другом конце линии снова повисла тишина.
— Я не силен в вещах такого рода, хотя они постоянно происходят, и твоя мама говорила, что я не умею разговаривать, но я хотел тебе сказать, что я постоянно думаю об этих игрушках с того самого момента, как это произошло. Это было бездушно. Я вырос тщедушным и не хочу, чтоб ты рос таким же.
Зак молчал. Он никогда не слышал от отца ничего подобного.
— Когда я увидел тебя с этими фигурками, то представил, что к тебе пристают в школе. И я думал, что тебе нужно быть жестче. Но мне подумалось, что защищая кого-то, причинять обидчикам боль, прежде чем у тех появится возможность ответить, не совсем тот вид защиты, который кому-либо хотелось получить.
— Да, — сказал Зак. Это было все, что он мог выдавить из себя. Он не знал, почему отец говорит обо всем этом. Весь его гнев ушел, оставив его чувства такими же хрупкими, как одна из тех тонких фарфоровых чашек.
— Так что, скоро увидимся, — сказал ему отец. — Удачи в приключении.
Он сказал это так, будто это была странная незнакомая фраза, но он сказал.
— Пока, пап, — сказал Зак и положил трубку.
Он долго сидел, тяжело дыша. Что-то изменилось, что-то забурлило, и ему понадобится много времени, чтобы все внутри уравновесить. Затем он встал и направился к двери.