– За работу, – бросил Свит и последовал за ней, двигаясь гораздо быстрее, чем Шай когда-то замечала за ним.
Два старых разведчика поползли между черными стволами деревьев, по снегу и опавшей хвое по направлению к схорону, и вскоре исчезли из виду.
А Шай осталась ждать на промерзшей земле рядом с Лэмбом.
Выехав из Криза, он постоянно брил голову и, похоже, вместе с волосами избавлялся от всех чувств. Жесткие линии, угловатые кости и непроницаемое лицо. Швы срезал Савиан, отметины, нанесенные кулаками Гламы Золотого, сошли, затерялись среди прочих. Избитая наковальня лица, словно летопись, хранила воспоминания о прежней жизни, наполненной насилием, но Шай, как и прежде, ничего не могла там прочитать.
Трудно поверить, как раньше легко было с ним разговаривать. Ну, или, по крайней мере, обращаться к нему. Старый добрый трус Лэмб, который никогда не удивит тебя. Теперь пролив, разделяющий их, с каждым днем становился шире и глубже. Множество вопросов крутилось в ее голове, но стоило открыть рот, и с языка сорвался самый бессмысленный.
– Ты трахал Мэра, да?
Лэмб молчал так долго, что она начала думать, что не удостоится ответа.
– Во все дыры, и нисколько не жалею.
– Полагаю, это занятие даже для людей в возрасте может оставаться приятным.
– Несомненно. Особенно если раньше приходилось долго воздерживаться.
– Но это не помешало Мэру вогнать нож тебе в спину, когда она почувствовала выгоду.
– Ты много надежд возлагала на Темпла до того, как он выпрыгнул в окно?
Тут уж замолчала ненадолго Шай.
– Не много, врать не буду.
– Вот! Полагаю, если я кого-то поимел, то это не значит, что он не попытается поиметь меня.
– У кое-кого из нас, – она испустила длинный вздох, – это, напротив, становится обязательным условием.
Свит выглянул из-за сосен позади убежища, неповоротливый в своей огромной шубе, и помахал. Рядом появилась Кричащая Скала, которая наклонилась и вытерла дубинку о снег, оставив едва заметный розовый мазок.
– Полагаю, дело сделано, – сказал Лэмб, рывком садясь на корточки.
– И я так думаю, – Шай обхватила себя за плечи. Так холодно, что ни о чем, кроме стужи, думать не хочется. Но она все-таки повернулась к нему, первый раз за время разговора глядя в глаза. – Могу я тебя спросить кое о чем?
Желваки заходили на его челюстях.