– В лагерь подтянулись последние из отставших, – доложил он.
– Прихлебатели, ползут за нами, как опарыши за падалью. – Брачио налил себе выпивки.
– Не уверен, что сравнение нашего благородного сообщества с гниющим трупом – правомерно, – возразил Коска.
– Насколько бы метким оно ни было, – прошептал Темпл.
– Кто смог доехать сюда?
– Девятнадцать шлюх и четыре сутенера, – сказал Балагур.
– Они найдут дело, – кивнул Коска.
– Двадцать два погонщика и грузчика, включая калеку Хеджеса, который продолжает утверждать, что должен с вами говорить.
– Всем я нужен! Как будто я – праздничный пирог со смородиной!
– Тринадцать мелких торговцев, разносчики и ремесленники, шестеро из которых жалуются, что их обобрал кто-то из Роты…
– Я угодил в общество нечистых на руку людей! А когда-то был великим герцогом. Еще одно разочарование.
– …два кузнеца, барышник, меховщик, цирюльник, который утверждает, что ему знакомо ремесло хирурга. Парочка прачек, виноторговец, но без товара. Навыки и умения еще семнадцати человек установить не удалось.
– Бродяги и бездельники, мечтающие разжиреть на крохах с моего стола! Неужели ни в ком не осталось чести, правда, Темпл?
– Слишком мало, – ответил Темпл, ведь и его собственный запас был позорно мал.
– А фургон… – Коска придвинулся вплотную к сержанту и после очередного глотка из фляги довольно внятно прошептал: – Фургон Наставника Пайка прибыл?
– Так точно, – ответил Балагур.
– Выставьте охрану.
– И все-таки, что там прячут? – спросил Брачио, прочищая ногтем закисший глаз.
– Если я поделюсь знаниями, то он перестанет быть фургоном-загадкой, а станет… обычным фургоном. Думаю, мы все согласимся, что исчезнет всяческая таинственность.
– А где эти помои будут отогреваться? – решительно спросил Джубаир. – Наши бойцы едва поместятся в доме.