Хеджес стонал. Арбалет выпал из его руки. Болт торчал из ладони другой. Свит опустил свой арбалет, сперва потрясенный, а потом весьма довольный собой.
– Я убил его… – промямлил Суорбрек.
– В меня попали? – спросила Шай.
– Жить будешь, – сказал Лэмб, указывая на болт Хеджеса, застрявший в луке седла.
– Мои последние слова… – Со слабым стоном Коска упал в грязь рядом с Темплом. – У меня были приготовлены замечательные слова… И где же они теперь? – Он ослепительно улыбнулся, как мог лишь он один, озаряя благодушием морщинистое лицо. – Ах, да! Вспомнил…
И умер.
– Он мертв, – сказал Темпл охрипшим голосом. – Больше разочарований не будет.
– Ты был последним, – сказал Балагур. – Говорил же я ему – в тюрьме будет лучше. – Он бросил тесак на землю и похлопал по плечу сына Бакхорма. – Вы четверо, можете бежать к матери.
– Вы попали в меня! – орал Хеджес, сжимая скрюченную руку.
Суорбрек поправил поломанные очки, словно с трудом владел собой.
– Какое мастерство!
– Я целился в грудь, – прошептал разведчик.
Писатель осторожно обошел тело Коски.
– Даб Свит, могу ли я переговорить с вами о книге, которую я задумал?
– Прямо сейчас? Не вижу смысла…
– Щедрая доля с прибыли могла бы помочь.
– …отказывать вам.
Холодная вода напитывала ткань, из которой были пошиты штаны Темпла, сжимая его задницу в ледяном объятии, но он понял вдруг, что не может пошевелиться. Так бывает, когда только что находился на волосок от смерти. Особенно если перед этим вы потратили большую часть жизни, чтобы бегать от любой опасности.
Балагур подошел к нему и, глядя на тело Коски, спросил:
– Что мне теперь делать?