– Держусь вместе с победителями. – Он неуверенно улыбнулся ей. – К тому же, куда мне идти?
– И то верно.
Учитывая, сколько народу нахлынуло в Адую с Народной Армией, сколько фабрик и мануфактур позакрывалось или было разрушено, какой беспорядок царил на дорогах, на каналах и в портах, найти работу было трудно, а цены взлетели выше, чем когда-либо. К тому же, как было узнать, кто теперь кому верен? Старые друзья оказывались по разные стороны баррикад, былые враги становились союзниками. В этом новом Союзе все связи были разорваны, все перевернуто вверх дном, и кто мог поручиться, что то, что было скреплено сегодня, завтра не будет порвано заново?
– У тебя, по крайней мере, есть мундир, – добавил Огарок.
Вик, хмурясь, оглядела себя. Чертова куртка была слишком тесной в подмышках, а сапоги жали.
– Похоже, черный цвет никогда не выходит из моды.
– Тебе идет. Ты выглядишь очень грозно.
– Что ж, в таком случае можно предположить, что все это было не напрасно.
В самом деле, было трудно сказать, чего еще достигла Великая Перемена на настоящий момент. Нет, конечно, кто-то выиграл, а кто-то проиграл, но тот лучший мир, на пришествие которого она позволила себе надеяться, казался столь же далеким, как и прежде.
Практики, в конце концов, вытащили повозку на нужное место и развернули так, чтобы жерло пушки указывало на двери банка. Вик наклонилась к командиру расчета, широкоплечему крепышу с лицом, настолько обезображенным сыпью, что, наверное, он выглядел менее пугающе, когда они ходили в масках.
– Эта чертова штука хоть заряжена?
– Заряд есть, – отозвался он. – Пороху бы еще достать…
Заряд есть, пороху нет. Коротко и ясно. Просто ей придется взрывать дверь при помощи лжи, как обычно.
– Запалите, по крайней мере, фитиль, чтобы было похоже, будто хотя бы
Вик прочистила саднящее горло и повернулась к банку.
– Эй, там! Вы меня слышите?
– Я вас слышу.
– А видите?
Пауза. В створке двери открылась крошечное окошечко.
– Я вас вижу, – донеслось из отверстия, на этот раз значительно громче.