- Я убил! Убил её!.. — Павел решил было, что сон продолжается: это его голос произносит покаянное признание. Но за словами последовали удары — гулкие злые удары чем-то тяжёлым по дереву. За ударами — тихий вопль боли.
- А ну, спокойно! — Голос «арийца» не оставлял сомнений: что бы тревожное ни происходило по соседству, — оно происходило за пределами сна; иллюзией тут и не пахло. Управдом разлепил глаза. Как раз вовремя, чтобы увидеть, как Третьяков вырывает из рук студента нечто, похожее на тяжёлую керамическую пепельницу. Тот, похоже, пытался использовать её, как оружие, — но угрожал лишь себе самому, порывался проломить себе пепельницей лоб. — Успокойся! — Выкрикнул «ариец» громче. В пылу борьбы чуть отвернул лицо от соперника и встретился глазами с проснувшимся Павлом. — Помоги, что ли! — Выплюнул уже в управдома. — Или нравится быть зрителем… в первом ряду?..
Павел вскочил, почти вломился в потасовку.
И замешкался.
На его глазах соперники словно бы сплелись воедино. Причём оба крепко сжимали запястья друг другу. Подступиться к студенту так, чтобы не затронуть Третьякова, не получалось. Павел лихорадочно соображал: как помочь «арийцу», а не помешать. Приходило в голову только одно: обхватить студента за талию и дёрнуть на себя.
Павел так и сделал. Но, взбудораженный и полусонный, не рассчитал силы рывка: оба — и он сам и его жертва — повалились на гнилой пол, с грохотом разметав вокруг какие-то склянки, толчёные кости и пустые канистры. Перед падением Павел успел заметить, как алхимик, с ловкостью макаки, отскочил в дальний угол «штабной» комнаты. Он спасал широкую картонную крышку обувной коробки, уставленную баночками — наподобие тех, в каких, в дни Павловой юности, полагалось сдавать мочу на анализ.
Пепельница выпала из рук студента. «Ариец» тут же воспользовался неразберихой и навалился на соперника всем весом. В руках у него объявилась тонкая бельевая верёвка. Вероятно, гнилая, как и всё в этом доме, поскольку, при первой же попытке связать студента, её пожелтелые волокна с треском порвались. Третьяков чертыхнулся и сделал вторую попытку.
- Не давай ему подняться!.. — Пыхтя, потребовал от Павла. И тот не придумал ничего лучше, чем обрушиться задом на левую руку студента.
- Всё! Всё! Закончили! — «Ариец» приподнял соперника и силком усадил того на стул. Смутьян энергично дёргал связанными руками, пытался разорвать путы, но верёвка пока держала. Третьяков, всё ещё тяжело дыша, внимательно вгляделся в лицо побеждённого, приподнял тому веко и зачем-то заглянул в ухо. — Ты сражался, как лев, но проиграл. — С видом, вполне серьёзным, обратился он к студенту. — Если бы не болезнь — ты был бы сильнее. Так что смирись и расскажи, что случилось. Зачем расколотил руки в кровь? Зачем хотел раскроить башку? На то была веская причина?
- Я… не доглядел… Она… умерла… Настёна… умерла… — По щекам студента покатились огромные слёзы. Павлу они показались ненатуральными. Бутафорскими.
- Твоя девушка? — «Ариец» нахмурился. — Когда это случилось?
- Я… не… — Студент разрыдался. Слюняво, не сдерживаясь, а потому особенно жутко. — Я не… знаю точно. Во сне… Я сам… заснул… Не менял ей компрессы… Она — сгорела! Сгорела!
- Так… — Третьяков взъерошил волосы на голове. Он выглядел не намного бодрей студента — то ли вымотался, стоя на часах, то ли заснул на дежурстве и был разбужен воплями. — Никуда не уходите, господа, я мигом… — Он направился в спальню. Павел тем временем проверил, как там сеньор Арналдо. Алхимик чуть осмелел. Он выбрался из-за массивного сундука, за который спрятался в начале потасовки, и по-прежнему бережно, как святыню, удерживал перед собой картонку с грязноватыми баночками. Павлу показалось: в них что-то густое и тёмное, как замазка, — но тщательней разглядеть содержимое помешал «ариец».
- Девушка мертва. — Мрачно объявил он, не обратив внимания на гримасу страдания, перекосившую рот студента. — По самым смелым прикидкам, Босфорский грипп съел её за три дня. Что и требовалось доказать: болезнь видоизменяется.
- Моя жена! И Татьянка! — Выдохнул Павел. Он тоже жестокосердно позабыл о несчастном студенте. — И они могут быть уже мертвы!
- Не думаю, — покачал головой Третьяков. — Они подхватили одну из ранних разновидностей гриппа. Значит, у них больше времени.
- Но я даже не знаю, как долго их не видел. — Жалобно пролепетал Павел. — Может, неделю… Я потерял счёт времени…
- Это верно, — жестоко подтвердил «ариец». — Время играет против всех нас. А лекарства — нет.
- Есть… немного… — В неприятную беседу комариным визгом ворвался полузадушенный тенор алхимика. Павел подумал: даже научившись говорить по-человечески, тот не перестал удивлять одним лишь тем, что обладает речью.
- Есть? — Осторожно, недоверчиво, Третьяков окинул сеньора Арналдо долгим взглядом.
ebooksa