- Папа, ты ещё болеешь? — В её голосе было напополам осторожности и укоризны.
- Да. — Он поднял воротник. Он отвернулся к стене. Он сделал всё, что делал, чтобы защититься от жены. Но дочь, в силу малолетства или любопытства, завладевшего ею, не поняла намёков.
- А ходишь ты хорошо? — Она приблизилась к кровати, коснулась журнального столика, уставленного пустыми бутылками. Те мелодично зазвенели. Девочке, похоже, понравился этот звук; она качнула столик сильней и тихо засмеялась.
- Плохо хожу, — буркнул он. — Хромаю.
- Но у тебя ходят обе ноги? — Девочка спросила по-взрослому: «ноги». Не сказала: «ножки», или «пяточки» — слово, которое так любила её мать. Да и выражение её лица было серьёзным.
- Обе. Одна — почти никак. — Он поднялся, укутался в пиджак. С некоторых пор, после аварии, это стало возможно: обмотаться фалдами пиджака; худоба пришла на смену дородности, небольшому солидному брюшку; многое из одежды переросло скукожившегося человека. Он поднялся, чтобы выставить дочь за дверь — осторожно, деликатно. Вытеснить, выдавить, как надоедливого щенка. Коленями, коленями, лёгкими толчками. Так, чтобы та и сама не осознала, что её выгнали вон. Так, чтоб толчея показалась ей шутливой. Но любопытная не уходила.
- А зачем ты купил такую плохую новую ногу? — Брякнула она.
- Купил? — Он напрягся. Ему послышалось что-то злое, взрослое, в этом вопросе. Что-то, что дочь услышала от матери и переделала у себя в голове. — Я не покупал.
- Я слышала: мама говорила, твоя нога — как новая. И что она досталась тебе… — Девочка нахмурилась, вспоминая. — Задорого… За дорогую цену. Зачем тебе такая плохая нога задорого? Если б ты её не покупал — ты бы мне «Лего» купил, да? А теперь потом купишь?
- Если б я её не покупал — я жил бы без ноги. Понимаешь? — Он смотрел на дочь, словно не узнавал её. Словно выкормил врага. Обида, злоба, отчаяние — всё навалилось сразу. «Это Елена! — Размышлял он. — Её слова! Готова продать меня. Отобрать для себя то, что я же и скопил! Не вышло! Накося выкуси! Кукиш с маслом! Всё, как в кино: «Сам заработал — сам и пропил, имею право!»
«Чего они от меня хотят? — Думал он. — Чего все они от меня хотят?».
Они.
Неведомые они. Какие-то кентавры, или многорукие великаны. Воплощённое зло. С телом Елены и головой дочери.
«Чего все они от меня хотят?» — Кружилось каруселью в мозгу. Кружилось, раскручивалось, набирало обороты.
Что мельтешило во всей этой галиматье? Какие зверские личины скалились в круговерти?
Гордость: «Не показывать слёз!»
Бессилие: «Спасите меня, ну спасите же! Слушайте, что говорю — и делайте наоборот: не уходите — стойте над душой! Не оставляйте в покое — нарушайте покой!»
Злоба: «Только деньги — вот что им от меня нужно! Нужно всем им!»
Боль: «Нога болит! Ведь вы не знаете, каково это! Вы не знаете, как больно!»
- Без ноги трудно? — Спросила дочь. — Хуже, чем с плохой ногой?
ebooksa