Плач Агриопы

- Согласна на то, чтобы сдаться кровососам, — Еленку аж передёрнуло. — Я позвоню твоему Струве, или, если не доверяешь, можешь сам это сделать.

- Замечательно! — Павел вновь дёрнул рукой, на сей раз от избытка чувств, и вновь окропил себе ногу горячими каплями чая. Поёжился, но радоваться здравомыслию Еленки не перестал. — Значит, отсидимся в карантине, пока всё это сумасшествие не закончится, — он попробовал улыбнуться.

- Да, — Еленка кивнула. — Мы с Танькой так и сделаем. Я надеюсь… я стану просить, чтобы мне разрешили быть рядом с ней… А ты должен сделать, что обещал.

- А что я обещал?

- Отыскать хозяина пушки, — Еленка проговорила это так просто, словно просила сбегать в магазин за спичками и хлебом. Павел ещё раз поразился тому, как его трезвомыслящая жена, что вечно оставалась далёкой даже от официальной религии, не говоря о всякой чертовщине и цыганщине, теперь, перед лицом неведомого, сплавляет мистику с реальностью. Наверное, материнский инстинкт повелевает, при взгляде на антикварный мушкет, не докапываться до подноготной, — откуда взялся и почему, — а думать лишь об одном: нельзя ли использовать это диво дивное для продления жизни единственного ребёнка. Павел представил себя на месте Еленки. Предположим, заявившись к ней в гости, он бы увидел на обеденном столе Шапку Мономаха, или арабский кинжал в золотых ножнах, или деталь двигателя НЛО. Неужели он сумел бы сохранить ту невозмутимость, какой блистала сейчас Еленка? Да никогда в жизни! Ни за какие пироги! Еленка вела себя странно, но она ждала ответа, и управдом решился:

- Я попробую. — Он, наконец, поставил чашку на низкий журнальный столик перед диваном. — Не даю никаких гарантий. Скорее наоборот — почти обещаю, что вернусь ни с чем.

- Паша, они умирают… — Еленка выпрямилась в дверном проёме; в её глазах плескалась тоска. — Ты слышал это? Неделя — и всё! Это такая хитрость — болезнь шуткует с людьми. Даёт фору — далеко ли убежите? А люди не бегут. Они — как цыплята-бройлеры — ждут, пока их разделают на котлеты. Ты понимаешь, что тебя будут искать, чтобы упрятать в карантин? Наверно, объявят в федеральный розыск, привлекут полицию и ещё чёрт знает кого. Но ты должен бежать — и от них, и наперегонки с гриппом. Потому что через неделю Танька умрёт, если ей никто не поможет. В тебя у меня больше веры, чем в них… — Еленка махнула рукой куда-то в сторону балконного окна, словно бесчисленные «они», которым было отказано в вере, сгрудились с уличной стороны и рвались внутрь.

- Что ж… — Павел слегка стушевался под влиянием Еленкиной речи. И откуда она набиралась всей этой проникновенной белиберды? Наверное, библиотекари, как и разведчики, бывшими не бывают. — Что ж, — повторил Павел, — считай, что мы договорились. Я сам позвоню Струве. Ты просто дождись его — и открой дверь.

- Не мешкай! — Еленка подняла с табурета джинсы Павла, от которых тот с такой радостью избавился совсем недавно, и, подойдя к дивану, протянула их ему. Павел собирался возразить: право выбора штанов он думал оставить за собой. Но, взглянув в глаза Еленки, натянул тесные джинсы поверх бинтов.

На дальнейшие сборы ушло не более четверти часа. Управдом ожидал, бывшая жена на прощание скажет хоть что-нибудь задушевное — этого ему очень не хватало, — но она только кивнула, когда он, уже одетый, принялся зашнуровывать кроссовки. Павел дёрнулся пройти в спальню — посмотреть на Таньку, — но Еленка, вновь без слов, отрицательно покачала головой. Лишь когда Павел повернул ключ в замке и взялся за дверную ручку, бывшая жена догнала его и протянула на вытянутый руках мушкет:

- Ты забыл это, — она повернулась и, почти бегом, скрылась в спальне. Управдому показалось, оттуда раздался сдавленный приглушённый плач, — но он мог и ошибаться. Он пожал плечами и, с ружьём наперевес, шагнул в коридор.

* * *

Павел столько раз позволял себе перемещать антикварное оружие с места на место, что не попадаться при этом на глаза соседям казалось уже вполне естественным. Так — да не так! Везение, натурально, не могло продолжаться вечно. На сей раз, на выходе из подъезда, он столкнулся с жильцом из тридцать шестой. У того была забавная фамилия — Подкаблучников, — при том, что потрёпанный мужичок лет пятидесяти развёлся, когда ему только-только стукнуло сорок, и, с тех пор, новой семьёй не обзавёлся. Подкаблучников работал столяром, жил с разовых заказов, и любил прикладываться к бутылке каждый раз, как заканчивал очередную работу. К счастью, в момент столкновения в дверях, сосед был как раз пьяненьким, потому мушкет в руках Павла его, отчего-то, сильно позабавил. Он нависал над Павлом всё то время, пока тот открывал двери машины и усаживался за руль. Захлёбываясь смехом, пытался дотянуться до мушкета вытянутым пальцем, повторяя: «Ну ты даёшь, Паха! Ну ты отоварился! Силён!».

Павел надеялся, что Подкаблучников отправится спать, как только вернётся домой, и распускать сплетни о странном имуществе Павла — не станет. Отъехать от подъезда, чтобы скрыться от весёлого столяра, всё-таки пришлось.

Павел откатился метров на двести и остановился у табачного киоска. Достал телефон и визитку Струве. Замешкался с набором номера, хотя почти не сомневался, что поступает правильно. Перед глазами стояла Татьянка, на лице которой была написана смертная мука, а по ногам стекала горячая моча. Палец забарабанил по клавиатуре телефона, набирая комбинацию цифр. В трубке послышались долгие гудки. Только после десятого или одиннадцатого из них раздался короткий сухой щелчок, и молодой голос произнёс:

- Я вас слушаю, говорите.

- Мне нужен профессор Струве. Я не ошибся номером? — управдом, с первых слов абонента на другом конце провода, понял, что его приветствовал совсем не профессор.

- Он не может сейчас ответить, — после долгой паузы огорошил молодой голос. — Его нет.

- Что значит — нет? — Павел, сам не ведая, почему, вспылил, — Это ведь его телефон? У меня вопрос крайне важный. Он касается эпидемии…

- Профессор Струве пропал, — собеседник проговаривал фразы медленно, словно сомневался, стоит ли выбалтывать важную тайну первому встречному. — Точнее говоря, сегодня утром он не вышел на работу. Этот телефон он забыл вчера в своём кабинете, так что вы разговариваете с его ассистентом. Если я могу вам чем-нибудь помочь…

- Нет, не стоит… — управдом нажал отбой.