– Мистер Уоллан, опустите ружье. Мистер Оннер так же. Мистер Илнер, а вам вообще лучше не нервничать. Мама, отойди, пожалуйста.
Всеобщее недоумение, смешанное с потрясением, повисло в воздухе.
– Бель! – возмутилась мама.
Я обошла ее, ничего не говоря. Не призывая заклинаний, не используя магию и даже не пытаясь прибегнуть к силе, я медленно подошла к Бетси, и поняла, что сейчас девушка выше меня на голову, от того подол ее платья стал непривычно коротким, и я обратила внимание на то, что не замечала ранее – у Бетси был весьма существенный размер ноги… но я никогда этого не замечала. Я не замечала в ней столь многого, но…
– Бетси, – я протянула руку, и сжала ее широкую, холодную после мытья пола ладонь, и, запрокинув голову, всмотрелась в алеющие глаза, – я не знаю, что такое большая Дикая Охота, но… я знаю тебя.
– Мисс Ваерти! – она дернула руку, пытаясь высвободиться, но я ухватилась за ее ладонь двумя руками, не желая отпускать. – Мисс Ваерти, вы не знаете меня! Вы ничего не знаете! Однажды, я уже пыталась вас убить, и поверьте – это происходило осознанно.
Я это уже поняла.
Но понимала и иное:
– Ты ранила миссис Эньо, повредив лишь мышцы на спине. А надо мной ты стояла, занеся кинжал и… не нанося удара. Ты не хотела меня убивать. Что бы ты сейчас не сказала, но ты не хотела этого.
Горничная вздрогнула всем телом и попыталась высвободить руку снова, но я держала изо всех сил. И не потому, что хотела жить. Едва ли я думала сейчас о себе.
– Если, – мой голос дрогнул, – если ты считаешь это правильным, если для тебя это единственный выход – можешь убить меня.
– Анабель! – воскликнула матушка.
– Мисс Ваерти! – не сдержался и мистер Уоллан.
Но я сейчас смотрела лишь на Бетсалин. В ее глаза, ныне ярко выдающие в ней принадлежность к Rufusdraco, и осознавала то, что осознать было непросто – четвертая заповедь гласила: «Уничтожай ржавое семя». И драконы уничтожали. Весь народ. Они уничтожали, потому что хотели выжить. Но и Rufusdraco тоже хотели жить. Просто жить. Так могла ли я винить их за это?
– Я сделала все, чтобы спасти человечество, поэтому я пойму и приму любое твое решение,– я постаралась сказать это твердо и уверенно.
А Бетси тихо возразила:
– Вы сделали не всё, мисс Ваерти. Я несколько раз подталкивала вас к тому, чтобы вы предали огласке дело о «Крысятниках», но вы отказались, несмотря на имеющиеся доказательства, свидетелей и тот ужас, через который прошли ваши собратья-маги. Вы предали свой народ.
И Бетсалин резко вырвала свою ладонь из моих рук. Я же не нашлась чем возразить – она говорила правду. Истинную правду – я предпочла все скрыть. Можно было пытаться оправдать себя тем, что я не желала развязывания войны, но по факту, принимая то непростое решение, я беспокоилась о детях, и вовсе не человеческих. А о тех невинных детях драконов, которых вывезли из Вестернадана и которые стали бы первым объектом для отмщения справедливо негодующих жителей империи.
– Это ведь дети, – прошептала я, опустив взгляд, – ни в чем неповинные дети, которых обрекли на чудовищную участь. Для герцога Карио они были очередной пешкой, для профессора Стентона – потенциальной армией, для обозленных людей стали бы объектом возмездия. Но… это ведь только дети.
– Дети драконов! – гневно воскликнула Бетсалин.