— Да ты подготовился, как я посмотрю, наследничек! — В глазах Ильи полыхал недобрый огонь.
— Подготовился. — Крысолов кивнул. — Ваши кредиторы тоже подготовились. Бумаги вот-вот окажутся в суде.
— О как! — радостно отозвалась Анастасия. — Так наша акула бизнеса, оказывается, банкрот!
— Стихни! — Илья бросил полный ярости взгляд на сестру, потом сквозь сжатые зубы процедил: — Так, а прислуга что здесь до сих пор делает? Вон пошли! Оба!
Зинаида обиженно вздрогнула, кутаясь в растянутую вязаную кофту, прошла к выходу. Аким молча распахнул перед ней дверь, выходя, обвел присутствующих долгим взглядом.
— И чтобы не подслушивали мне! — прикрикнул Илья, уголком шелкового галстука стирая с лица пот.
— Ба-а-а-нкрот… — пропела Анастасия и выпустила идеально ровное колечко дыма.
— А ты сука! Думаешь, я не знаю, что твой парижский проект накрылся медным тазом?! Выискалась, понимаешь, мадам Шанель! Обмишурил тебя твой французишка, без портков оставил и слинял! — Илья брызгал слюной, от его светского лоска не осталось ни следа.
— Ах, мне нужно в Париж! — истерично рассмеялась Верочка. — Ах, мне скучно в этом вашем захолустье! А Париж, оказывается, дырка от бублика!
— Сама ты дырка от бублика! — Анастасия стряхнула пепел прямо на ковер. — Курица пустоголовая! Скачешь из койки в койку, вертишь задницей, а у самой за душой ни гроша. Жила всю жизнь на Натины подачки.
— Так я и не скрываю! — Верочка расплылась в злорадной улыбке. — Только вот мне, курице пустоголовой, в отличие от вас, умных, долги возвращать никому не нужно. Я по средствам жила, без Парижей и лишних понтов! Я не пропаду, Настенька, ты за меня не переживай! Я молодая, красивая. Это твой поезд уже давно ушел…
Как же все это мерзко, как предсказуемо… Марта загасила сигарету. Все, нечего ей больше делать в этом гадюшнике…
— А куда это ты собралась? — змеиное шипение Ильи настигло ее уже у двери. — Мы тут друг о друге уже много всякого интересного узнали, по-родственному, так сказать. Только ты не при делах осталась. Может, поведаешь нам, за что бабка на тебя сначала ополчилась, а потом вдруг так облагодетельствовала? Давай, потряси грязным бельишком, сестренка!
— Пошел к черту! — Марта не стала даже оборачиваться, со всей силы хлопнула тяжелой дубовой дверью. Дышать сразу стало легче, хотя бетонная глыба тревог и сомнений, обрушившаяся ей на плечи после смерти Наты, никуда не делась.
Вот, не стало Наты, и карточный домик родственных отношений разрушился в одно мгновение. Она вырастила их всех практически с пеленок, не делила на своих и чужих, а они от нее отказались. От нее и от кровных уз. Ради денег…