Часть вторая
Крылья ветров
Ключ был самым обыкновенным. Не слишком маленький, не очень большой, из грязно-жёлтого металла, он покоился на ладони Кирилла Каширина, и, разумеется, не подозревал о собственной ценности.
– Вот потому и посидит, – повторил Каширин, подбросил ключ на ладони и убрал в карман. Дел хватало и без ареста Зонненлихта по липовому обвинению, однако он стал замечать, что участие в этой истории доставляет ему удовольствие: он начал чувствовать полузабытый вкус жизни.
Отец Даниил произвёл было некий жест рукой, будто хотел ухватить ключ, но, разумеется, ничего у него не вышло.
– Вы ведь наш человек? – промолвил он. – Воцерковленный?
Каширин улыбнулся ему той самой улыбкой, которую использовал во дни своей журналистской молодости для того, чтобы все блага жизни сыпались к его ногам.
– Вы видите, где я работаю?
– Но тогда как же…, – отец Даниил натурально развёл руками. – Я не понимаю. В самом деле, не понимаю.
– У меня свои мотивы, – скучным голосом произнёс Каширин. – Вы и не должны их понимать. Я бы вам сейчас советовал ехать в университет и готовиться к завтрашнему визиту следственного отдела: начнём раскрутку того, что заварил ваш друг.
– Но…
– До свидания, отец Даниил.
Когда дверь за священником закрылась, Каширин подошёл к окну и вынул из кармана пачку сигарет. Он почти не курил, так, по особенным случаям, и сейчас, видимо, наступил как раз такой случай. Щёлкнув тяжёлой зажигалкой, затянувшись и выпустив струйку дыма, Каширин посмотрел во двор: там отец Даниил, маленький, взлохмаченный и невероятно энергичный, с кем-то разговаривал по мобильнику, медленно шагая к воротам. По всей видимости, священник приехал на общественном транспорте, что заставило Каширина улыбнуться: бедных слуг Господа он почти не встречал, известное дело – святой дух зело калорийный…
Ну да бог с ним; у Каширина сейчас немало было и прочих забот, помимо размышлений о морали церковников. Задавив окурок в пепельнице, он взял со стола растрёпанный блокнот на пружине, чудом не терявший помятые листки и вышел из кабинета.
– Кирилл Александрович, патриарх на проводе, – подобострастно пролепетала секретарь – скучная старая дева в растянутой кофточке и юбке до пола. Каширин ею почти брезговал, но уволить и посадить за огромный стол какую-нибудь смазливую длинноножку не мог: его бы поняли не так, и задали бы немало лишних вопросов, чего он издавна терпеть не мог.
– Скажите, что я на совещании и обязательно перезвоню, – бросил он, покидая приёмную. Секретарь подчинилась, наверняка подумав в адрес начальника что-нибудь нелицеприятное.
«Например, что в аду мне нашпигуют язык отравленными иглами за обман, – весело думал Каширин, спускаясь по лестнице к камерам. – Интересно, чем тогда нашпигуют Афанасия в определённых местах?» Охранник, увидев его, почтительно козырнул и отрапортовал:
– Всё в порядке, Кирилл Александрович.
Каширин кивнул и подошёл к двери, за которой находился Зонненлихт. «Всё в порядке, – подумал он, извлекая из кармана ключ. – Знали бы вы все, чего стоит этот порядок…»
К чести Зонненлихта следует сказать, что он сохранял присутствие духа и нимало не ударился ни в панику, ни в истерику, ни в качание прав – даже глянец его обуви не утратил сияния. С таким холодным достоинством мог бы сидеть король в изгнании; на Каширина он взглянул как на пустое место – чего тот и ожидал.