Открыла сразу. Как будто всё это время ждала в прихожей. Ждала… Меня? Или?
Её щёки начали прямо на глазах наливаться краской.
— Миш… — она опустила глаза — Ты…
Ребёнок, которого застали на кухне за похищением булочек. Я не дал ей продолжить. Ибо сам чувствовал себя примерно так же. Лучше уж сразу…
— Яр, та моя записка… Это было ещё до… До того, как ты мне всё рассказала… Понимаешь, я думал — у тебя ещё кто-то… То есть, что она — твоя родственница. А ты… тогда пропала. Я думал, что пропала… В общем, я тогда её под дверь и сунул, — она опять смотрела на меня так, словно видела в первый раз, — А потом совсем про неё забыл… Только сейчас… сегодня… про эту бумажку вспомнил.
— Какую бумажку?
— Ну, — я смешался, — записку. Тебе под дверь засунул.
— Миш, я не видела никакой записки, — она напряглась, — И… будет лучше, если ты уедешь… Это — моя жизнь, и я… я не хочу… усложнять твою…
Не видела?!
Меня словно вдруг накачали гелием: захотелось подпрыгнуть. Я бы, наверное, провисел в воздухе какое-то время — так мне стало легко. Но почти сразу гелий улетучился. Так. Не видела. С одной стороны — замечательно. А вот с другой? Получается, она действительно всё обдумала… И… Это как же теперь?..
И тут я принялся бессовестно врать.
— Послушай… Вчера ночью я посмотрел кое-какие книги и, кажется, нашёл способ… Понимаешь, можно… мы можем… Яр, ты слышишь?! Мы можем сами разобраться с ней… со старухой, — «только бы вытащить её отсюда! Найти-то — мы что-нибудь рано или поздно найдём, придумаем, — только бы сейчас вытащить…» — Я же говорил, обещал, что постараюсь… Понимаешь, получилось! Понимаешь?
Я ещё долго что-то говорил. Надеясь, что она не спросит о сути «найденного» мной способа. Ярослава словно оттаивала. Наконец она улыбнулась и, бросившись в недра старухиных хором, вернулась с небольшим рюкзачком. «Самые-самые нужные» вещи, не иначе. Захлопнула дверь, повернула ключ.
Мы, держась за руки, почти бегом спускались по лестнице, и мне казалось, что остатки гелия внутри меня превратились в мелкие угольки. И теперь они медленно, но верно прожигают меня насквозь. Ложь. Я солгал. Казалось бы… Но это — первый раз, когда я солгал ей. Да, ради её же блага. Да, возможно, эта ложь сохранит ей жизнь. Но… от этого она не переставала быть ложью.
Но главный кошмар — я и понятия не имею, где и как искать этот самый способ. Книжек о колдовстве — толковых, не очень толковых и попросту глупых — у меня полно. От сборника заклинаний даяков[31] до библии Ла-Вэя[32]. Большую часть я по крайней мере просматривал. Но в памяти возникали только какие-то обрывки относительно неизлечимости шаманской болезни и металлических лезвий, рассеивающих, согласно Папюсу[33], враждебных духов. Одно другого стоит.
Язык мне оторвать! Хотя — скажи я что-нибудь другое — кто знает, как поступила бы Яра? Я посмотрел на неё.
Ярослава сидела, кажется, совершенно расслабленно, миролюбиво глядя в окно на проносящиеся мимо окрестности. Только в глазах, когда она оборачивалась ко мне, мелькали то и дело мелкие искры… Восторг? Адреналин? Безумие надежды? Всё сразу?
Когда утром она осталась одна — это было отчаяние. Тупое, глухое отчаяние. Каждой своей клеткой она поняла, насколько это глупо и бесполезно — переть против собственной судьбы. Даже не головастик против водопада. Даже не снежинка против метели.
Сначала она решила и вещи свои не забирать: зачем? Но потом передумала, сходила к себе и собрала-таки рюкзак. Машинально побросала в него первое, что попалось под руку. Записку у двери она не заметила.
А вот послание для меня она просто заставила себя написать. Опять звучало внутри: зачем? Но она смогла — в последний раз — взять себя в руки и черкнула строчку. На всякий случай.
ebooksa