Целитель-5

— Сразу видно, кто «за», а кто «против»! — услыхала Рита злорадно-восторженное с задних рядов, и захлопала в ладоши, присоединяя свой голос.

Там же, позже

Пересечься с министром обороны удалось лишь в перерыве — Андропов отловил Устинова в буфете, где тот дул чай с кренделем.

— Дмитрий Федорович… разговор есть. Фу-у…

— Чего это ты такой… заполошенный? — добродушно проворчал министр.

— Забегался, — усмехнулся председатель КГБ. — Секретные распечатки от «Михи» помните?

— Забудешь их, пожалуй… Что-то новенькое появилось?

— Ну-у… Можно и так сказать, — тонко улыбнулся Юрий Владимирович. — На днях я встречался с Михой лично.

Устинов поперхнулся, и закашлялся.

— Предупреждать надо… — засипел он, перхая. — Что, вот так вот, как мы сейчас? Вживую?

— Живее не бывает! Его зовут Миша Гарин, ему семнадцать, хотя кажется старше. Миха согласился сотрудничать с нами. Я оставил его на конспиративной квартире, сам поехал на доклад к товарищу Брежневу… а где-то через полчаса позвонил Михе. И попросил… Потребовал, чтобы он исчез.

— Да что же это такое! — Дмитрий Федорович сердито отставил стакан. — Погибели моей хочешь? Чай-то горячий! — он сделал маленький глоток, и нахмурился. — Подожди, подожди… И чего тебе Леонид Ильич наговорил?

— Дал мне срок в двадцать четыре часа, чтобы я нашел Миху — и упрятал на режимный объект под строгую охрану, — отчеканил Юрий Владимирович. — Сказал, что ты лучше знаешь, в какой, так сказать, монастырь его постричь.

Лицо Устинова как будто обрюзгло. Министр уставился в столешницу, а его пальцы крошили объедок кренделя.

— А ты, значит, ни в какую? — взгляд, брошенный исподлобья, поверх очков, показался Андропову зорким и прицельным.

— Миха вылечил меня, — Ю Вэ легонько шлепнул по столу, — Миха вылечил мою Таню! Да я молиться должен на этого парня! Все мы у него в долгу! Слыхал, как съезд гудел, когда генеральный отложил свой доклад, и начал говорить от себя? Писаки строчили, как угорелые! А ведь, не будь Михи, зачитал бы тягомотину часа на три, все бы горячо поддержали и одобрили. А Лёня в минуты уложился, зато всё по делу, и какому делу!

— А Миху, стало быть, за высокую бетонную ограду, — медленно проговорил Дмитрий Федорович, — под бдительную охрану часовых с «калашниковыми»…

— Так именно! — горько вымолвил председатель КГБ. — А это недопустимо! Это… Это просто мерзко!

Он покосился на второй стакан с чаем, над которым вился парок.

— Чего не пьешь? — буркнул Андропов.