Шарлотт застыла, переваривая сказанное. Потом хрипло заржала.
— Моя дочь? Зачем тебе она? Возьми лучше меня!
Она распахнула халат, выставляя напоказ тощие обвислые груди.
Лерган, внутренне передернувшись, впился в сознание женщины, вколачивая тупую покорность.
— Мне. Нужна. Она.
— Сколько дашь? — Грубый голос донесся из коридора и в проеме нарисовался мужик такой же пропитой внешности, как и у его сожительницы. В одной руке он держал ополовиненную бутыль со спиртным, в другой — сигарету.
— До конца жизни хватит, — процедил Легран, отдав мысленный приказ. Разговор и так слишком затянулся.
Шарлотт обернулась и с диким визгом набросилась на Пьера. Тот отшатнулся, выронил сигарету, защищаясь от обезумевшей женщины. Легран подхватил девочку на руки и решительно зашагал вниз по лестнице. За спиной слышались дикие крики и звон бившейся посуды. И еще Легран почувствовал тонкий запах дыма от занимающегося пламени.
Лимузин рванул с места, скрываясь в темноте извилистых переулков. Незачем ждать приезда полиции, даже если свидетели все равно ничего не вспомнят о таинственном визитере, а трагедию с пожаром спишут на семейную разборку двух алкашей.
Легран посмотрел на малышку, испуганно сжимавшую медвежонка и улыбнулся:
— Как тебя зовут?
— Элен, — тихо ответила девочка, а потом спросила, уже смелее:
— Куда мы едем?
— Домой.
Анатоль полез в карман пиджака и достал колье с огромным сияющим камнем.
— Это принадлежит тебе, Алена. Теперь тебя зовут именно так. Алена.
— Это он?
Алена склонилась над молодым человеком, лежащим на узкой кушетке. В лабораторию ее пускали редко и только за тем, чтобы передать срочную документацию Леграну. Сам же старейшина приходил сюда довольно часто. А в последнее время и на день оставался, благо помещение находилось на самом нижнем уровне особняка, и лучи света сюда не проникали.
Девушке здесь не нравилось. Что-то было зловещее в этих стерильно-белых стенах, в натертом до блеска черном напольном кафеле, в аппаратуре, занимающей большую часть комнаты. С виду самая обыкновенная лаборатория, если бы не впитавшийся в ее стены дух крови, мучительной боли и безнадежности. Именно здесь проходила "церемония" обращения. И именно к этой кушетке приковывали человека, делающего свои первые шаги к вечности. Но в отличие от всех предыдущих "клиентов", нынешний пленник не имел к обращению никакого отношения.
Он не рвал путы, не скрежетал зубами и не метался в горячечном бреду. Он, не мигая, смотрел на потолок, и если бы не едва слышное дыхание, да чуть заметное подергивание губ, Алена решила бы, что парень мертв.
ebooksa