Писк

— Потому что есть правила, которые обязывают нас выполнить поставленную задачу любой ценой. И ты, Алина, — он ткнул своим указательным пальцем в центр ее грудной клетки, — лучше меня знаешь, какие у тебя обязательства, — напомнил он ей.

Девушка хмыкнула и удивленно повертела головой.

— Ну, обалдеть можно. Я на это не подписывалась!

— Никто из нас на это не подписывался, — непринужденно заметил генерал. — Но это наш долг.

— Долг погибнуть зазря?!

— Пусть даже и так, если придется. Ты должна остаться со своим командиром.

— Да пошел ты, куда подальше, больной ублюдок! — Алина плюнула Прохорову в лицо. — Я ухожу. — она совершила несколько быстрых шагов вперед.

Командир спокойно размазал плевок по всему лицу, а потом заявил:

— Вы заставляете пойти меня на крайние меры.

Алина помедлила и повернулась к Прохорову. Ей даже стало интересно, о чем толкует этот безумец. Когда мужчина повернулся к ней, она увидела блеснувшее от света фонариков дуло пистолета, направленное в ее сторону.

— Сэр, вы хотите пристрелить меня? Тогда для начала потрудитесь объясниться хотя бы перед остальными, за что.

Он покосился на группу солдат, смотревших на него как на безумца.

— За неподчинение.

Нежданный человеческий крик раздался из правого туннеля, когда оттуда, словно пуля, вылетел один из солдат, которых Прохоров не так давно отправлял на разведку. Вся его одежда, лицо и руки были измазаны чужой кровью. Автомата у бойца при себе не было.

Генерал живо потерял интерес к Алине и повернулся к ней спиной.

Подбежав к командиру, измазанный кровью военный схватил мужчину за грудки и, тряся его изо всех сил, начал ошалело кричать на него:

— Зачем ты послал нас туда, тупой ублюдок?! Мало тебя пристрелить за это.

Внезапный выстрел оборвал невыносимый крик солдата, после чего тот пару раз прокашлялся, забрызгав лицо Прохорова своей кровью, а потом стал медленно опускаться вниз, сползая вдоль торса генерала.

— Вот, что бывает за непослушание! — вымолвил Прохоров, когда бездыханный боец наконец плюхнулся в смрадную воду.

Алину посетил страх за собственную жизнь. Она могла бы поклясться, что была бы следующей жертвой ненормального генерала, если бы не одно, выгодное для нее, обстоятельство.