Леон осмотрелся: кроме одной телеги с кучей армейских ранцев, спальными мешками и запасами продовольствия ничего во дворе не стояло. Он нахмурился и посмотрел на личико жены, на котором застыло упрямое и решительное выражение:
— Вы собрали в дорогу ваши личные вещи, ваше вы… хм… леди Ардамас?
— Так точно, ваше высокородие! — тряхнув косой, звонко ответила эта чертовка.
Солдаты давились смехом, их лица полыхали красным цветом. Дригор с Еремием с веселой усмешкой взирали на Леона. Огаст и вовсе сбежал в кусты и там ржал почище Грома.
— И где же они? — осторожно спросил Леон, уже понимая, что и тут его жена устроила нечто необычное.
— Где и положено, ваше высокородие, в обозе! — тут леди изволила сжалиться над обескураженным мужем и любезно пояснила: — Три ранца — мои.
Леон распахнул в удивлении глаза, а потом ехидно заметил:
— Не по уставу — три-то!
Темно-карие глазищи недовольно сверкнули, носик вздернулся чуть выше:
— Исправлюсь, — процедила чертовка королевских кровей.
Леон понял, что сцену пора заканчивать, пока его солдат не разорвало на много маленьких солдатиков взрывом долго сдерживаемого смеха.
— По коням! — скомандовал он.
Его женушка довольно уверенно подошла к смирной серой в яблоках лошадке, но в последний момент застыла, в ступоре смотря на седло. Леон подошел к жене и легко поднял ее на лошадь. Какая тоненькая у нее талия — его ладонями полностью обхватилась!
Жена коснулась его руки и невесомо провела по ней:
— Спасибо!
Игнорируя побежавшие по телу возбужденные мурашки, Леон спросил, заглядывая в темные омуты карих глаз и продолжая удерживать жену за талию:
— Вы верхом хоть раз ездили? Хотя бы в детстве?
— Да, — поспешила ответить Солара, — только в другом седле и не в платье.
Тут она запнулась, в ее глазах мелькнул страх, а Леон не понял: как это «не в платье»? Она ездила без платья, что ли?! Но задавать сейчас вопросы, когда вокруг много людей, было неразумно. И сильно отвлекал жар маленьких ладошек, так беззащитно белевших на его больших, грубых, загорелых руках… И разгорающиеся искорки в темных влажных глазах, опять устремленных на его губы… Личико жены стало медленно склоняться к его лицу и Леон застыл, не в силах сделать хоть маленький шажок назад.
Сзади всхрапнул конь, а голос Дригора произнес весело: