— Добрый день господа, — поздоровался я с ними.
— И вам мил сударь того же, — вежливо, но с достоинством ответил он.
— Мне бы по внутреннему телефону звонок сделать, — попросил я.
Это сразу их насторожило. Они напряглись и подошли ко мне, окружая.
— Зачем?
— Мне нужно встретиться с одним человеком, но российского сотового телефона у меня нет, поскольку я прибыл с другой страны, — спокойно ответил я.
— А можно ваши документы посмотреть? — поинтересовался офицер.
Я протянул ему японскую карточку, которую он долго изучал.
— Япошка, — его лицо искривилось, когда он увидел явно незнакомую для него фамилию, — хотя вроде по-нашему хорошо говоришь, да и внешность…
Его отношение ко мне тут же поменялось, ведь я был ему неизвестен.
— Это как-то имеет отношение к тому, что мне нужно позвонить? — я поднял бровь, — я делал это много раз, это разрешено, если известен внутренний код.
Тот скривился.
— А тебе он известен?
— Не узнаем, не проверив.
Он не хотел мне давать звонить, но сильно выбора у него не было, либо идти звать начальника караула, и в конце смены разбираться с ним и со мной, либо посмотреть, как меня отбреют на станции, если я не знаю внутреннего кода службы, в которую собрался звонить.
Офицер остановился рядом со мной, показывая на висящий на стене телефон.
— Прошу.
Прикрыв рукой диск, я покрутил его, набирая нужную комбинацию цифр, и почти сразу услышал знакомый строгий голос бессменного секретаря цесаревича.
— Приёмная его императорского высочества слушает.
— Анастасия Ивановна, добрый день, — сказал я в трубку, — могу я с Алексеем поговорить?