— Не знаю. Я не видел, — признался Димка.
— Понятно, — ответил доктор, поднялся на ноги и обратился к старушке: — Анна Семёновна, у вас будет сладкий чай?
— Будет, — улыбнулась та.
Доктор протянул Димке руку и, когда тот подал свою, помог ему встать на ноги.
— К сестре иди, — сказал он и после паузы спросил: — Так и молчит?
— Нет. — Димка невольно улыбнулся. — Сказала, чтобы я не волновался.
— Вот и не волнуйся, — хлопнул его по плечу доктор.
Лялька сидела на кровати нахохлившись, как воробей. Увидев Димкино лицо, она встревоженно вскочила на ноги и тут же, сморщившись, плюхнулась обратно. Димка бросился к ней.
— У тебя сотрясение. Тебе нельзя так скакать.
— Ты плакал, — дрожащим голосом произнесла Лялька.
— Немного. Я просто… испугался сегодня, — признался Димка, наплевав на то, что рядом маячит Вероника Андреевна.
Лялька позволила уложить себя на кровать, ничего не сказав.
— Тебе нужно сделать ингаляцию и капельницу. Но ты не бойся. Вероника Андреевна ее даже детям делает.
Димка нехотя оглянулся на медсестру и увидел, как та улыбается Ляльке, открыто и мило, как, наверное, улыбалась детям в реанимации. «Вот если бы она сразу так себя вела, не случилось бы никакого недоразумения», — подумал Димка.
Пока Ляльке делали ингаляцию и ставили капельницу, Димка стоял у окна и смотрел на ухоженный дворик, стараясь не думать о последних часах. Это оказалось неожиданно легко. Он вдруг понял, что совсем не помнит произошедшего. Помнит только, что рядом был Крестовский, который каким-то образом знал, что надо делать. Поэтому Димка с удовольствием подыграл памяти, думая лишь о Крестовском. Тот, как ни крути, был жутко странным чуваком: они не общались три года, Димка выказывал свое презрение как только мог, Крестовский молча это терпел и прикидывался ветошью, а сегодня он вытащил Ляльку и вообще вел себя так, будто последних трех лет и не было.
После капельницы Ляльку начало клонить в сон.
Димка некоторое время сидел рядом с ней, а потом спохватился, что нужно предупредить остальных, что Ляльку оставляют. Он потянулся за телефоном, чтобы позвонить дяде Лёве, но в это время дверь открылась, и в палату вошла Анна Семёновна. В ее руках был поднос с двумя чашками чая и шоколадкой.
— С едой у нас к ночи негусто, — ласково произнесла она, — но внизу есть автомат со всякой этой вашей гадостью.
— Спасибо! — искренне сказал Димка и подтащил к кровати столик, чтобы Анна Семёновна могла поставить поднос.
Он торопливо отпил горячего чаю, вторую чашку и шоколадку пододвинул к Ляльке. Та отчего-то улыбнулась и сонно покачала головой, а потом прошептала: