— Дим, тут такое дело… — начал Крестовский, глядя в землю и старательно подбирая слова.
— Да понял я уже твое дело, — перебил его Димка. — Роман на расстоянии, все такое… Будешь себя хорошо вести — присмотрю за Машкой.
Димка не понимал, зачем он это говорит. Он не собирался присматривать за Машкой. Еще вчера он хотел Машку себе. Сегодня же он не был ни в чем уверен, потому что случившееся с Лялькой так перетряхнуло ему мозги, что ни о каких девушках он и думать не хотел. Он хотел быть дома, знать, что Лялька за стенкой смотрит своих японских мальчиков и читает свою дурацкую мангу и что так будет всегда. Или, по крайней мере, в ближайшие несколько лет.
— Дим, — снова начал Крестовский, наконец посмотрев на Димку, — я, кажется, не улетаю.
— Так не улетаешь или тебе так только кажется? — спросил Димка, с ходу не решив, как относиться к новости, хотя сердце отчего-то радостно подпрыгнуло.
— Не улетаю. То есть я еще билет не сдавал, но решил остаться.
Подошедший дядя Лёва сунул Димке в руку свой мобильный. Тот был горячим и пах одеколоном дяди Лёвы.
— Алло! — сказал Димка, стараясь придать голосу бодрость.
— Дима, у вас все точно хорошо? — услышал он настороженный голос Сергея.
— Да.
— Как фильм?
— Какой? — не понял Димка, на что стоявший рядом Крестовский сделал страшные глаза и зашептал:
— Мы были в кино.
— А! В кино, в смысле? — заорал в трубку Димка. — Да нормальный фильм. Фигня какая-то.
— А почему Лена не отвечает?
— А она телефон разбила, — нашелся Димка. — Я ей скажу, чтобы она тебе завтра перезвонила, хорошо? Прямо с утра? Просто пока до дома доберусь, уже поздно будет, ну, чтобы ее не будить…
— Дима, — сказал Сергей и замолчал.
— Что? — негромко спросил Димка после паузы.
— Ничего, — отозвался Сергей. — Я Лене купил матрешку с этой ее корейской группой.
— Всю жизнь был уверен, что она японская, — произнес Димка.