— Ты иди домой. Я же все равно спать буду.
— Вот еще. Я буду здесь сидеть.
Анна Семёновна, наблюдавшая за ними, вздохнула и молча вышла.
— Нет, ты лучше иди, — уперлась Лялька. — А завтра приходи. Только с Ромкой.
Димка едва не поперхнулся очередным глотком. Завтра утром Крестовский улетит, но как сообщить об этом Ляльке, Димка не имел ни малейшего понятия.
— Я лучше побуду, — упрямо повторил он.
— Ты чокнутый, — сказала Лялька.
Димка отодвинул столик от кровати, вновь придвинул свой стул и устроился головой на краю Лялькиной подушки.
— Чокнутый, — прошептал он. — Слово такое смешное.
— Ага, — подтвердила Лялька. — Как будто копытом по голове стукнутый.
— Почему копытом? — прыснул Димка.
— Ну, как будто лошадь шла «чок-чок» — и по голове.
Лялька тоже прыснула. Некоторое время они молчали, а потом Лялька сонно пробормотала:
— Ты все-таки иди. У тебя, кажется, температура снова поднялась.
Димка вдруг вспомнил то, о чем думал, пока дергал заевшую намертво дверь машины:
— Ляль, насчет многогранников…
— Не надо, — еле слышно попросила Лялька, мгновенно проснувшись.
— Нет. Надо. Это ерунда, понимаешь? Не бывает совпадения граней. Да даже если бы и было, невозможно быть повернутыми друг к другу только одной стороной. Жизнь долгая, и в ней всякое бывает. Нужно просто уметь мириться с тем, что что-то в человеке тебе не подходит, а потом эти грани и вовсе сгладятся.
Лялька некоторое время молчала, а потом прошептала:
— Он клялся, что любит. Я даже не знала сначала, что это Андрей. Мы просто переписывались. Мне казалось, что он так меня понимает, совпадает во всем…