— Да нет. Она… — начал Роман и замолчал. Лялька действительно могла быть очень активной, когда ей было что-то нужно. — Она сидит рядом со мной на диванчике.
— Понятно. Что и следовало доказать, Ром. Не поощряй это, пожалуйста. Иначе сделаешь все только хуже.
— Хорошо. Я обещаю, — выдохнул Роман и едва слышно добавил: — Я жутко соскучился. Как будто вечность тебя не видел.
— И я. Сумасшедшая неделя. Ты прости, что я занудствую все последние дни. Я просто за Димку очень волнуюсь и, ну, ответственность чувствую.
— Не извиняйся, я понимаю, — откликнулся Роман.
Уж он-то как никто понимал, что такое чувствовать ответственность.
Закончив разговор, он вернулся к костру и впервые огляделся. Маша, которой тут даже не было, вдруг оказалась права. Здесь было несколько диванчиков и кресел. Но Лялька села именно рядом с ним. Роман задумчиво опустился на прежнее место, хотя, признаться, предпочел бы пересесть, но понимал, что это выглядело бы глупо.
Отец с Сергеем ушли в дом, и у костра повисла неуютная тишина. Лялька несколько раз к нему обращалась, а у Романа как будто включился фильтр, который делал контрастными ее слова и движения. Вот она касается его колена, привлекая внимание, вот она настойчиво сует ему шоколадку, касаясь холодными пальцами его костяшек… Роман заторможенно повернулся к ней и покачал головой, желая отказаться не только от шоколада, но и от того, что Лялька, кажется, все-таки себе надумала.
Маша позвонила Димке, и у Романа екнуло в груди, но не потому, что он волновался об их разговоре, что бы там себе ни думал покосившийся в его сторону Волков, а потому, что придурок Димка свалил из поля зрения, оставив их с Лялькой наедине.
— Ревнуешь?
Этот насмешливый, совсем взрослый тон Роман слышал у Ляльки впервые.
— Нет, Ляль, не ревную, — честно ответил он.
— Доверяешь?
— Полностью.
— А ему или ей?
— Обоим.
Роман говорил самым уверенным и серьезным тоном, на который только был способен, потому что то, как смотрела на него Лялька, отзывалось нервной дрожью по позвоночнику. И в этом не было ни капли романтики. Он был в ужасе.
— Что у тебя случилось? — спросил он, лихорадочно пытаясь сменить тему. — Ты всю неделю будто нервничала.
— Рома, а можно вопрос? — все тем же отвратительно взрослым, женским тоном сказала Лялька. — Все было классно, ты смеялся, шутил, а потом позвонила Маша, и тебя как будто не стало тут. Как будто ты сел обратно просто… от хорошего воспитания.
По спине Романа пополз холодок. Что там говорил психолог? Сублимация пройдет с возрастом? Это нормальный этап взросления девочки-подростка? Нужно просто благожелательно и твердо выстраивать границы?