Яна поставила серию на паузу и стянула наушники.
— Пока нет.
— Что смотришь?
Яна развернула экран в сторону мамы. На стоп-кадре была сцена погони полицейской машины за преступником. Мама хмыкнула и, потянувшись, заправила Яне за ухо прядь волос, глядя на нее так, будто хотела сказать что-то важное.
— Что случилось? — спросила Яна, хотя на самом деле боялась, что разговор вновь вернется ко вчерашнему происшествию. Говорить о Диме очень не хотелось. В Яне сразу поднимались и страх, и стыд, и обида.
— Что говорят в компании об аварии? Тебе там виднее, — неожиданно сказала мама, и Яна удивленно вскинула брови.
Мама обычно знала все, что происходит в компании, гораздо лучше Яны, потому что у нее, казалось, везде были свои люди.
— О какой аварии? — уточнила Яна, хотя умом понимала, что вряд ли дело в аварийном отключении электричества на заводе на прошлой неделе, которое стоило начальнику производства и Сергею Евгеньевичу седых волос, потому что производственный цикл нельзя останавливать в авральном порядке.
— В которую попал сын Крестовского в сентябре. Что об этом в офисе говорят?
— Я не знаю, — честно ответила Яна. — Меня следователь расспрашивал о Самохине Андрее, водителе Волковых, но я его только пару раз и видела, поэтому сказать ничего не могла, а дела его вроде как в отделе кадров нет почему-то.
— Отсутствие чьего-либо личного дела в отделе кадров тебя не касается, — отрезала мама, — а вот знать, что об этом думают сотрудники, ты обязана, Яна. Это и отличает хорошего помощника руководителя от бездарного. Ты должна быть в курсе всего. Знать не только что Крестовский предпочитает на обед и какой пьет кофе, но и с кем он спит, на какие сайты заходит, что у него в семье происходит.
— Ну личная жизнь мне его зачем? — жалобно пробормотала Яна, понимая, что это похоже не на заботу о благе босса, а на… сбор компромата.
— Потому что в решающий момент ты должна быть во всеоружии. И иметь возможность, когда это будет выгодно, воспользоваться информацией о его слабостях. Понимаешь?
— У него нет слабостей, — после раздумий произнесла Яна, хоть и знала, какую реакцию это вызовет у матери.
— Какая же ты у меня все-таки глупая и наивная, Янка. Моя вина, конечно. Растила тебя как тепличное растение. Но так хотелось тебя ото всей этой грязи уберечь. Ну назови хоть одну из очевидных слабостей Льва? Ну, раскрой глаза. Что-то же ты должна была заметить?
— Он любит овсяное печенье, — глупо произнесла Яна, и мама закатила глаза. — Еще сына любит и… Диму. Дорожит памятью о… об отце, — неуверенно закончила Яна.
— Уже лучше, — вздохнула мама. — С этим уже можно работать. Только нужно думать чуть шире, Ян. Любит сына. А сын у него месяц назад устроил гонку на папиной машине на загородной трассе и попал в ДТП со смертельным исходом. Ну? Это же уже отбрасывает тень на безупречный образ?
— По вине Романа погиб другой водитель?
— Кто там был виноват — это не суть важно, доченька. Важны факты. А факты — вещь такая: как их преподнесешь, такая картинка и сложится. Ладно, спи давай, святая наивность, — мама рассеянно коснулась лба Яны сухими губами и вышла из комнаты.
Яна несколько секунд смотрела на успевший погаснуть экран ноута, где отражалось ее испуганное лицо. Она вспомнила раздражающе уверенное поведение Романа в стенах компании, его неприязненный взгляд вчера в квартире у Льва Константиновича. Неожиданно картина стала приобретать совсем иные очертания. Роман — классический мажор?