Пятиозерье

За его спиной, из-за толстой сосны — стремительная фигура в пятнистом, утыканном веточками камуфляже. Молниеносный бросок. Согнутая рука — сзади, на шею. Стальной капкан. Дыхание перекрыто — удивлённая фраза обрывается. Булькающее хрипение.

Часовой пытается бороться, не видя противника. Старается разомкнуть пальцами захват, отгибающий голову к спине. Безуспешно… Локтем бьёт назад — сильно и резко.

Мимо, тенями — камуфляжники, — двое? трое? — наступив на отлетевший автомат, скользят в палатку. Тут же выныривают со знаменем в руках. На синем поле летит по волнам парусник; белые буквы ДОЛ поверху и красное полукружье «Бригантина» снизу.

Полотнище рвут с древка. Треск плотной материи кажется часовому убийственно оглушающим, пробивающим и корёжащим тело сверху донизу… Но это просто что-то мерзко хрустит в его гнущейся назад и вбок шее.

Через треть минуты на поляне нет никого из незваных пришельцев. Валяется осквернённое древко, ветерок перебирает кудри потерявшего повязку-хайратку часового.

Открытые глаза смотрят через плечо в бездонную синеву неба, вывернутая рука застыла, не дотянувшись до автомата.

До раздавленного пластмассового муляжа автомата…

Сегодня — утро первого дня Игры. И — утро последнего дня Игры.

Игры в «Зарницу».

ПРОЛОГ 2

Пик-над-Мирами. Времени нет

Странное это было место. Или есть, или будет — время тут играет в прятки, то исчезая и делая вид, что его нет — то возникая бьющим во все стороны фонтаном — и страшна участь попавшего между струй.

ОН — не боялся. ОН стоял на вершине Пика-над-Мирами и смотрел вниз — или стоит и смотрит, или будет стоять и смотреть — можно сказать как угодно, и всё будет неправильно. Чтобы стоять — нужны ноги, чтобы смотреть — глаза. Но ОН находился на вершине и видел — не глазами — что внизу.

Странное место… Миры внизу виделись не плывущими в бездонно-чёрной пустоте шарами — чёрной пустоты внизу вообще не было.

Загадочный, запутанный лабиринт, который человеческому глазу мог показаться — если бы он, глаз, мог видеть в этих диапазонах — громадным, перекрученным клубком, чудовищной комбинацией бесконечных разноцветных нитей — но ОН смотрел. Не человеческими глазами. Впервые за долгие годы (или секунды, или эпохи — время над Мирами вело себя странно), ОН нашёл след, который искал — тонкую, яркую голубую нить, безнадёжно и неразрывно перепутанную с десятками и сотнями других — но была она гораздо длиннее и ярче. Концы её исчезали совсем уже в диких сплетениях, чтобы вынырнуть, сделать ложную петлю и снова пропасть в пульсирующей разноцветной паутине.

Нашёл — но для этого пришлось взойти на Пик-над-Мирами — и непростым даже для НЕГО стало восхождение. Много странного и страшного лежало на пути. ОН взошёл — не удивляясь странному и не пугаясь страшного — ибо очень велики, хоть и не безграничны, ЕГО силы… Многие считали ЕГО — и ЕЁ тоже — Богами. ОНИ никогда не были ими.

ОНИ не творили Реальность, в которой лежат все известные Миры — но возникли вместе с ней и не могли исчезнуть раньше неё. ИМ возводили храмы и возносили молитвы, считая Богами — ОНИ смеялись над этим, зная, что Творец умер.

ИХ храмы разрушали и повергали статуи в прах, и ставили капища Спасителей, изукрашенные дыбами, и колёсами, и шибеницами, и крестами — ибо во всех Мирах пророки, зовущие себя Спасителями, учат смерти, и учат на своём примере, выбирая самую гнусную смерть — ОНИ смеялись и над этим, ибо ОНИ были Жизнь.

Молитвы они не слушали — но каждый мог обратиться к НИМ и получить, что хотел. Или умереть — ибо способный обратиться к Нерожденному и желающий при этом недостойного — мёртв.

ОН носил сто имён — и во всех звучала труба. Сто имён носила и она — и звучала в них музыка флейты. ОН был Отец Битв и Пронзающий, и Воины — любимые дети ЕГО, а солдат ОН презирал. ОН раздирал Реальность и убивал чудовищ — ОНА же превращала их в птиц и цветы. ОН любил ЕЁ — хотя и странной любовью…