Пятиозерье

05 августа, 06:52, Пятиозерье, Чёртово Озеро

На карте все местные озёра оставались безымянными.

Но юные обитатели «Варяга» окрестили каждое по-своему — передавая названия от смены к смене. Было Большое озеро — действительно самое большое, вытянувшееся на несколько километров, с круглым островом посередине. Было Блюдце, очень точно названное — мелкое, круглое, с тёплой водой — купаться туда ходили младшие отряды…

Озеро, непохожее на другие, звалось Чёртовым.

Оно, как и Большое, вплотную примыкало к лагерю. Но если на Большом озере — водоёме широком, живописном, с песчаным дном — располагались пляжи, купальня, лодочный причал, и именно на него смотрели фасады всех корпусов лагеря — то на болотистое Чёртово выходила задняя, глухая ограда…

Озеро поблёскивало на дне мрачной, заросшей ельником, крутосклонной котловины — солнечные лучи туда заглядывали редко. Хотя вода между топких, плавучих берегов была такая же хрустально-прозрачная, как и в остальных здешних озёрах, — но торфяное дно окрашивало глубину в мрачный чёрный цвет, создавая впечатление бездонности. Неприятно-загадочной бездонности.

Юные обитатели лагеря не любили навещать это место — но леденящие душу истории, происходившие якобы здесь, часто звучали после отбоя в палатах.

Зато на Чёртовом озере замечательно клевали караси.

Димка Осиков по прозвищу Ослик, невысокий, худощавый и лопоухий фанат рыбной ловли из четвёртого отряда, забывая отмахиваться от назойливых комаров, внимательно наблюдал за морзянкой самодельного поплавка на зеркально-тёмной воде.

Хлюпающие шаги за спиной застали врасплох. Димка резко обернулся. Удочка выскочила из воды без ущерба для численности обитателей озера. Он облегчённо выдохнул:

— У-ух, здравствуйте, дядя Коля… А я уж испугался, что вожатая, они ведь не знают, что я здесь ловлю, думают — на Большом, а сюда запрещают, говорят: только там…

Степаныч приветливо кивнул.

Произведение бельгийских оружейников было уже разобрано и спрятано, замаскировано в широком, потёртом чехле для удочек, откуда Степаныч извлёк три тонких бамбуковых колена. Глядя, как он собирает и настраивает удочку, Димка спросил с лёгкой завистью:

— Ну почему же, дядя Коля, у вас караси всегда крупнее? Вроде рядом ловим…

Степаныч виновато пожал плечами.

05 августа, 07:20, Пятиозерье, ДОЛ «Варяг»

Сон оказался неприятным: странный город, странные дома и странные люди, она куда-то шла, что-то говорила и делала (подробности немедленно стирались из памяти); но над всем, что с ней творилось в этом сне, нависало тревожащее ощущение — что всё: и она, и странные люди, дома, деревья — всё маленькое, крохотное, микроскопическое; что весь город лежит на огромном, гигантском столе, под ярким бездушным светом; и чей-то немигающий, пристальный взгляд внимательно и равнодушно изучает едва различимое копошение инфузорий-людей — и ищет её…

Она шла, она скользила в толпе, пытаясь затеряться, — чужая среди чужих. А потом поняла, почувствовала, что её заметили, что громадная страшная рука сейчас протянется и схватит… Она побежала.

Будильник прозвенел спасительной трелью. Она обрадовалась обычно неприятному звуку, оборвавшему ночной кошмар. Радость оказалась короткой. Начался кошмар утренний. Очередной. Обычный. Она снова проснулась в совершенно незнакомом месте.

05 августа, 07:26, станция Каннельярви